Юрий Москаленко - Нечестный штрафной (СИ)

Понятно. Зачистят. Но это уже не мои проблемы.

— Давай, не грусти. Я скоро! — и отключился.

А я сижу и думаю.

С щуплого я телефон и лопатник снял, а вот с остальных…

Но что-то не хочется мне вставать. Саня этот на гелике… тут всё может быть.

Я прикидывал и этак, и так. С другой стороны, адвокат ясно дал понять, что моё сообщение о нападении на меня ему просто в ёлочку. И для его нанимателя, в первую очередь. Видно, компаньона, нечистого на руку, прищучит и, причём, по жёсткому варианту. А потому, можно быть спокойным, относительно спокойным, всё-таки пара лямов евро это очень серьёзный вариант, который мне перечислили за активы отчима.

Стоп! А какую валюту Карлович имел в виду?

Во, дела! Посмотрим, как понял меня мой оппонент. А пока есть время, трубку в руку и звонок!

— Аллё! Зинаида Степановна, ко мне тут приехали, я задержусь на пару часиков? — не давая вставить слово, произношу я быстро в трубку.

— У тебя всё хорошо? — спрашивает она каким-то севшим голосом. — Тут с проходной звонили. Митрич сказал, что тебя спрашивали какие-то личности. Наш Миртич бывший милиционер, он шваль блатную за версту чует, а тут тебя спрашивают!

— Я буду иметь в виду, но я тут с друзьями. С меня марочное вино и конфеты!

— Ох! — наконец-то рассмеялась Степановна, — ты меня ещё на свидание пригласи, Казанова! Но на обещанный чай я согласна. Не задерживайся и будь на связи. Не будет тебя через два часа, начну названивать. Ждём!

Вот что значит хороший человек! И врач от бога, и отношение к пациентам отличное, и как женщина хороша, хоть и полновата немного. Не скажу про её личную жизнь, не интересовался, замужем ли она или нет, но вроде сплетен насчёт неё не слышал.

Сижу, лопатник щуплого рассматриваю, всё-таки трофей, как ни крути.

Открываем.

Карточки в сторону, даже отпечатки о футболку стираем. Что ещё?

Ого! Да парень крутым себя считал — столько бабла держал наличкой!

Ну, ничего себе навар! А может, это ему за меня заплатили?

Пять пятитысячных и двенадцать бумажек по тысяче.

И зачем столько с собой таскать? Может, с кого-то стряс? Всё может быть. В Хабаре, вообще-то, крабовские мазу держат, но и противовес им есть, но это я так, из своих воспоминаний говорю. Теперь самые страшные бандиты это менты, прокурорские и фсбэшники. Вот кто в основном кошмарит коммерсов. Ладно, отбрасываем эти мысли в сторону. Сколько там времени с момента звонка прошло? Почти пол часа, и ведь уже становится темно и за этой троицей наблюдать и следить сложней получается.

О! Вроде фары сверкнули и какой-то шум и хлопанье дверей автомобиля где-то там за домом. Ночь на дворе, по дороге за домами мало машин сейчас носится, слышимость отличная. Тихий старый двор…

Прошла пара минут. Тишина. Вот, на одних габаритах, появляется из-за дома что-то вроде джипа. Квадратный. Гелик, точно.

Транспорт остановился прямо посреди дороги и двора.

Сижу. Жду, что дальше будет.

— Андрей Андреевич, вы где? — раздался молодой, весёлый голос.

Ну, если ему идёт половина от половины Карловича, даже в рублях, я бы тоже таким весёлым был.

— Здесь я, Саня! — кричу я. — Нога болит, на скамейке, в сторону гаражей и забора больницы идите. Я тут у турника обосновался.

— Понял, идём!

Точно. Четыре фигуры. Габариты не хуже, чем у лежащих на земле амбалов. Вот же, встрял!

Рукоятка пистолета придаёт мне уверенности.

— Привет, Рэмбо!

Смеётся высокий парень, подходя и протягивая запросто мне руку.

Пожать или нет? Вот в чем вопрос!

Но протягиваю свою клешню и пожимаю аккуратно, в знак приветствия, руку этого Сани.

— Так! Вижу троицу. Обыскивал? — спрашивает он.

— Да. Вон того малого. — Отвечаю я быстро.

Саня окинул мою физиономию. Комаров море, я уже замучился отбиваться от них, заели, гады!

— Эта крыса всегда любила одеваться красиво и в модные вещи. — Говорит здоровяк. Окидывает меня взглядом. — Куртка точно подойдёт. Мы её в машине этих дурачков видели, когда водителя упаковывали. Держи!

Кидает он мне на колени ещё один лопатник и телефон.

— Твои трофеи. Как распорядиться — сам решишь. Их всё равно никто искать не будет, ты уж поверь.

— Грохнете? — устало спросил я.

— Зачем? — удивился Саня. — Сейчас не девяностые, да и смысла в этом нет. На счётчик их поставим. Деньги, машины с квартирами и коттеджами отберём. Сейчас на них такой висяк повесят, лет двадцать отрабатывать будут. Парни их на беседу забирают. А вот тебе переодеться бы. Сейчас Кеша подъедет, а то по ночам уже прохладно, а ты налегке. Пётро! — кричит он в сторону, — Куртку Щербатого из автобуса захвати, когда обратно пойдёте. Жора, а ты с этого дохляка шатны сними, ща примерим, и кроссы тоже. Вроде, размер у парня такой же, не помешает. И по золоту пройдись, не хер этим козлам ничего оставлять, и обшманай всех!

Саня прошёлся по месту нашего боя, при этом подсвечивая себе под ноги большим фонарём на диодах. Отличный обзор!

Один из помощников сунул ему в руки какие-то шмотки и вот Щербатый, которого тащили под мышки два бойца, убыл в сторону дороги.

— В автобус их уложим штабелем. — Произнёс Александр, подсаживаясь ко мне.

— Ну-ка, примерь. Джинсы — фирма, баксов триста, к бабке не ходи! Не стесняйся, кто увидит? Шорты в пакет положишь, лишними не будут. У Щербатого этого добра дома навалом, под мажора косил, хмырь.

Мне тут Кеша, пока ехали, по телефону твою историю рассказал. Уважение. И прими мои соболезнования. Тяжело родителей терять, да ещё в таком возрасте. Но почему в детдом то? У тебя, вроде, как сказал Иннокентий, тут в Хабаре квартира есть, да и учился в школе ты у нас в городе.

Я пожал плечами. Комары заели меня в моём лёгком прикиде, и я молил всех богов, чтобы штаны и кроссовки мне подошли. Джинсы сели нормально. Малость великоваты, и в длину тоже, но ремень снял проблему в поясе, а штанины я просто подвернул.

Кроссачи где-то на размер больше, но не критично. Свою одежду кинул в предоставленный мне Саней пакет.

— С родственниками по матери я не очень, — говорю я. — Гнилые. Хотя и сестра у меня есть, родная, по матери, — добавляю я, — а одному, без опекуна, мне, бедному, жить не дадут, а потому и детдом.

Помолчали.

Вернулись парни, которые оттаскивали бесчувственное тело щуплого.

Взялись за следующего, а тот, кого Саня назвал Жорой, передал Сане какой-то маленький пакет.

— Так, эти барыги с наличкой были. — Под светом фонаря, который попросил подержать и посветить ему, Саня копался в очередном лопатнике. — Карточки — нам, тебе они без надобности, — решает он. — О! Ты смотри, видно, за тебя предоплату получили.

Ворошит цветными бумажками. Вижу — опять пятитысячные, но тут их явно меньше. Всего четыре и тысячных по минимуму. Три, не больше.