Владимир Поселягин - Время сурка [litres]

– Ого, это вы шестьсот километров в пути? Сильны. И всё равно не понимаю.

– Офицер хочет сказать, что дочь императора не может выйти замуж за сына крестьянина.

– Отец бы обиделся. Его, потомственного военного лётчика Советского Союза, назвать крестьянином? Хотя, может, и не обиделся, дед крестьянином был.

– Твой отец русский? – прямо спросила девушка.

– Да. Погиб он. Отец русский, мать вьетнамка. Я в Советском Союзе рос. Решил побывать на родине матери, а сейчас я сирота, и вот сбежал сюда, а у вас тут война. Больше двух лет живу тут. А по поводу содержания семьи, то я очень обеспечен. Субмарину у американцев угнал не за спасибо, а получил за это оплату. Хватит не только мне, но и внукам. По уровню образования, экстерном окончил школу, хотел поступать в университет, но уехал сюда. Знаю в совершенстве семь языков.

– Всё равно нет, – был ответ лейтенанта.

– Ты выйдешь за меня замуж? – прямо спросил я у девушки.

– Да! – громко и уверенно ответила та, взглянув в мои глаза. Я в них тонул, точно говорю. – Я, Тэй Тхи Май, принимаю предложение о замужестве.

А вообще предложение, что я сделал, было больше наперекор лейтенанту, ты против, так на тебе гранату. А та взяла и согласилась. Удивились не только все вокруг, но и я сам. При этом из колеи её согласие меня не выбило, тем более это не процедура бракосочетания, а пока только согласие на словах, что делало меня её официальным женихом. Стараясь соблюдать церемонию, я сказал:

– Я, Ли Ван Цин, с радостью принимаю ваше согласие, – слегка поклонился я. – Обещаю беречь вас и защищать.

Имя я специально изменил, прошлое мне не нравилось. Та молча поклонилась. Солдаты за всем этим с интересом наблюдали, но не вмешивались. А вот у лейтенанта шла активная работа мысли. Потом лицо того посветлело, видимо нашёл выход, он согласно кивнул, говоря, как свидетель:

– Я принимаю ваш выбор. Однако нам пора собираться. Ван, ты выкрал у меня пленницу, даже вертолёта теперь не получить. Или дашь?

– Вертолёт за такую красавицу? Конечно не жалко. Но он далеко, зато американский бронетранспортёр совсем рядом. Несколько километров пройти. Бак не пустой. До наших доедем. Вот бронетранспортёр забирай, его за мою Май не жалко. Там оружия на отделение солдат. Случайно мне на дороге попались.

– Ты великий воин, Ван, – с явным уважением в тоне сказал лейтенант, после чего скомандовал: – Выходим.

Собрался я быстро, рюкзак с деталями для вертолёта понёс один солдат, канистру с бензином другой, и так пошли, я показывал путь. Насчёт преследования я уточнил, они давно сбросили его с хвоста, двигаются по бездорожью, пока ни с кем, кроме меня, не встречались. А то, что столько отмахали и выглядят свеженькими, так две трети пути на грузовике проехали. Да и потом транспорт находили. А так, загрузившись, выдвинулись, я подставил девушке локоть, за который та взялась, а я действительно влюбился с первого взгляда, понимаю, что гормоны, но ничего поделать не могу, вот так мы, журча разговором, узнавая друг друга, отправились к стоянке бронемашины. Оказалось, она тоже метис, как и я. Отец вьетнамец, а мать француженка. Жила всю жизнь в Париже, вот перевезли сюда, чтобы выдать замуж. Согласия у неё никто не спрашивал, брак политический. Жених не понравился, сразу и до конца, а я симпатичный, умный и образованный, гораздо лучше, чем прошлый жених. Обидно узнать, что ты всего лишь альтернатива отказаться от ненавистного брака, но ничего стерпится – слюбится.

Девушка образованной оказалась, приятно с ней поговорить. Узнал, что ей шестнадцать лет, можно сказать перестарок, тут женятся и выходят замуж в пятнадцать и шестнадцать лет. А вот она удивилась, мне четырнадцать, а я выглядел на пятнадцать. Крепкий на вид. Знакомство состоялось.

– Мы уже километров пять отмахали, где бронетранспортёр? – спросил лейтенант.

– Ещё пару километров, и будем на месте.

– Привал десять минут, – объявил он, и мы стали рассаживаться.

Невесте я постелил одеяло и налил в кружку воды из фляги, так что она с удобствами отдыхала, а я рядом с ней лёг, вытянув ноги. Да, расчёску дал, чтобы привела себя в порядок, зеркальце она воткнула в створ ветки. Двигалась она с таким изяществом, что, думаю, всем тесно в штанах было, не только мне, а я лишь любовался. Пока было время, раздумывал. Почему лейтенант согласился, понять можно было. Удар по бывшей правящей династии, их дочь вышла замуж за простого паренька. Ну, почти простого, из Союза, что сразу прибавляло мне вес, но, думаю, как раз эту информацию попридержат и обнародуют гораздо позже. А так, думаю, предстоит серьёзное общение с контрразведкой. Отдохнув, мы собрались и отправились дальше и вскоре действительно вышли к бронетранспортёру. Тот на месте был. Когда солдаты убрали маскировку, лейтенант только удовлетворённо кивнул. Между прочим, детали от сбитого вертолёта, боковое стекло и канистру с бензином я спрятал в километре отсюда. Вернусь, заберу. А пока, открыв боевую машину, активировал открытие пандуса и передал ключ лейтенанту. Теперь он этим добром владел, я лично подарок от него уже получил. Поэтому, усадив Май на десантную лавку, приобнял её, вьетнамцы касаний не любят, особенно от чужих людей, но я считаюсь уже не чужим, она ко мне привыкала. Лейтенант командовать стал, один солдат прыгнул на место водителя, разбираясь с управлением, второй на место стрелка, проверяя пулемёт. Парочка солдат изучила оружие, боеприпасы пополнили, пандус закрыли, и мы покатили прочь. Лейтенант только покосился на заглушку на месте пробоины.

Почти сразу я велел остановить бронемашину, выгнал солдата из-за штурвала и сам сел на его место. В этот раз машина шла мягко, переваливаясь на корнях и кочках, не дёргалась рывками. Скатившись в реку, я проехал по ней два километра и ушёл в сельву. Через двадцать километров остановил бронемашину и заглушил двигатель. Обернувшись к лейтенанту, громко сказал:

– Там дальше пост северян, взвод в обороне стоит. Нужно опознаться и сообщить о нас, а то сожгут или на мину наедем. Тут трасса удобная ближе всего была.

– А южане?

– Сзади, тут ничейная территория.

– Понял, – кивнул тот.

Дав двум солдатам приказ опознаться, выпустил их, ещё два на охрану встали у машины. А мы же занялись обедом. Время три часа дня, есть хотелось, так что из ранца, где сухпайки были и другие припасы, стал доставать, и вскоре стол был готов. Поели, но костёр не разводили. И так неплохо получилось. Умеют американцы своих снабжать. Отдав свою шоколадку невесте, та сластёной оказалась, хотя зубки белые и ровные, и убрав то, что осталось, стал ждать вместе со всеми. Как диверсанты будут опознаваться будучи в форме южан, я не знаю, но, видимо, какие-то опознавательные знаки были. Лейтенант тревожился, ожидая, но не так и сильно, как должен был, а вскоре раздался условный свист, и к нам вышли вернувшиеся переговорщики и отделение солдат в форме северян. Кто внутрь, кто наверх брони, и мы покатили дальше. Сидевший рядом со мной сержант, косясь взглядом на мою невесту, она его тоже сразила, пояснял, как ехать, где тропы без мин. Дальше солдат высадили, нам дали сопровождающего, плюс ещё один на мотоцикле перед нами ехал, это единственный транспорт на посту, и так добрались до реки. Тут военная часть стояла. Броню забрали, я собрал вещи, и с невестой, сопровождая её, прошёл на борт речного судёнышка, и мы куда-то поплыли. А вечером, когда высадились, нас забрал вертолёт и с дозаправкой в пути доставил в Ханой. Я отказался селить свою невесту непонятно где и оплатил два номера друг рядом с другом в лучшей гостинице города. Куда лейтенант делся, я не видел. Но двое солдат в форме северо-вьетнамской армии с нами постоянно были. Невесте я сообщил, что при себе НЗ имею, пять тысяч долларов и почти миллион донгов, будет её во что приодеть. Купим.