Владимир Бабкин - Император двух Империй

Император Австро-Венгрии Карл I поблагодарил короля Баварии Людвига III за помощь в восстановлении порядка в Вене и за спасение Августейшей семьи.

РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 19 августа (1 сентября) 1917 года.

По уточненным данным, в ходе вчерашних бомбардировок Лондона и Орлеана погибло 193 человека в британской столице и 127 в Орлеане. Число раненых 687 и 411 соответственно.

Размер материального ущерба устанавливается.

Мы будем следить за развитием событий в британской столице.

ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 1 сентября 1917 года.

На встрече монархов в Мюнхене приняты важные решения, которые коренным образом изменят организацию и управление войсками Центральных держав.

Так принято решение о формировании Единого командования Центральных держав (Gemeinsames Kommando der zentralen reichen (GKZR) и о заключении Мюнхенского соглашения об особом порядке управления фронтами. Согласно соглашению, император АВИ Карл I принял пост верховного главнокомандующего сил Центральных держав на Западном фронте (Франция и Бельгия), кайзер Вильгельм II пост верховного главнокомандующего Восточным фронтом (Прибалтика, Польша), король Людвиг III стал верховым главнокомандующим Южным фронтом (от Татр до Тироля).

Начальником штаба GKZR назначен генерал Гинденбург, его заместителем по сухопутным силам — генерал Людендорф, по морским — контр-адмирал Хорти.

При поступлении дополнительной информации новость будет дополняться.

РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 19 августа (1 сентября) 1917 года.

МОЛНИЯ!!!

Только что пришли телеграммы из Лондона и Орлеана новых налетах германской авиации! Массированная бомбардировка в настоящее время продолжается.

Новость дополняется…

РОССИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ГАТЧИНЫ. ЛИЧНЫЙ ВАГОН ЕИВ. 19 августа (1 сентября) 1917 года.

За окном проплывал вокзал Гатчины, и я помахал собравшейся на перроне толпе. Остановка запланирована не была, но толпа собралась все равно. Не знаю, что смогли разглядеть «встречающие» в замедливших ход вагонах, но мое дело уважить подданных.

Вообще, шеф охраны генерал Климович не рекомендовал мне маячить в окнах, особенно с учетом того, что маршрут движения был известен, как и время нашего прибытия в Петроград. Но, во-первых, попасть в окно во время движения поезда не так просто, во-вторых, в окнах довольно толстое стекло, хоть и не пуленепробиваемое, а, в-третьих, в Петрограде устроить покушение значительно проще, чем в Гатчине.

Гатчина. Почти полгода назад я очутился здесь, шагнув в это время из того проклятого туннеля в Гатчинском дворце. Ошеломленный и растерянный. А вы бы на моем месте, оказавшись в прошлом, да еще и в чужом теле, не были бы ошеломлены и растеряны? Кто скажет, что, нет, пусть первым бросит в меня книжкой про попаданцев без страха и упрека, суперменов и волшебников. Увы, но я таковым не был ни тогда, ни сейчас.

А жаль. Как бы мне было легко жить и править имея белый рояль! Впрочем, быть правителем России мне никогда не хотелось и абсолютно не мечталось. Особенно быть правителем России в 1917 году. Нет, уж, увольте!

Но, увы, не уволят.

Нахлобучили мне на голову Шапку Мономаха и в спину пнули. Ну, или не в спину. Чуток пониже.

И возрадуйся.

Эх, тяжела жизнь царская!

Идея с нынешней поездкой в Питер возникла достаточно внезапно, ведь изначально я собирался из Пскова ехать прямо в Москву. Однако, доклады моих министров направили движение моего поезда на север, поскольку ситуация требовала закрепить успех, подняв уровень верноподданнического патриотизма явлением Царя-Победителя и Благословенной Императрицы Марии, как о нас писали суворинские и прочие СМИ под его диктовку.

Конечно, успех под Двинском всячески смаковался, закрепляя Константинополь, Проливы, Моонзундскую победу и эффект от всей той истории вокруг Пскова. Газеты пестрили фотографиями, «независимые» СМИ были более «смелыми» к публикации всякого рода завирательных «подробностей» всех указанных событий, включая прилет к Маше с небес прекрасного белоснежного сияющего голубя…

В общем, доклады моих спецслужб показывали довольно благоприятную картину общественных настроений в целом по стране и в обеих столицах в частности.

Приветствие петроградцев, смотр в Кронштадте и торжественный прием в Зимнем дворце, раздача из корзинки титулов и наград, все это должно было укрепить уровень поддержки власти в северной столице. Перед дальним вояжем на юг, обеспечение лояльности севера и Балтики Государю-Государыне было крайне важным. Вот мы и едем.

Вообще же, с Двинском было все не так весело, как могло показаться из бравурных реляций прессы и «Окон РОСТА». Общий бардак заставил сдвигать сроки начала операции, пришлось жестко пресекать попытку обойтись без снарядов с закисью азота, каковую инициативу явили мне генералы. Мол, что толку от них, смешных снарядов этих! Да и застряли грузовики в грязи от «благословенного ливня», благо ливень, столь яростный в Риге и Пскове, задел Двинск лишь самым своим краем, однако и там о наступлении бронетехники по грязи не могло быть и речи.

Может, танки грязи не боятся, но наши-то точно пока боятся. Ни мощность двигателя, ни особенности конструкции, не позволяют нам использовать сие чудо техники вне более-менее твердых поверхностей. Вот и пришлось ждать, благо выглянувшее августовское солнце за день хорошо прожарило местность. Да и снаряды с «веселящим газком» подвезли.

Хотя, не скрою, успех превзошел все мои ожидания и фронт мы прорвали. И многострадальную 38-ю дивизию мы высвободили из окружения. Вот только развить успех на этом участке мы не смогли, поскольку вокруг нашей окруженной дивизии немцы выстроили несколько линий обороны. В общем, с новым прорывом фронта у нас ничего не получилось, а потери понесли весьма болезненные.

Да и бронетехника наша не так чтобы сильно блеснула. Не говоря уж о том, что примерно треть броневиков просто вышла из строя из-за всякого рода поломок, как и все пять танков «ТРЗ-107» встали на поле боя, не сумев доехать до тех мест, где они действительно были нужны. Да и в целом, пока умение использовать бронетехнику, мягко говоря, было не на высоте у отцов-командиров. Взаимодействие брони, и сопровождающей пехоты, было отвратительным и часто действовали кто во что горазд, да и сами бронеподразделения координировали свои действия сугубо по принципу «едем все примерно куда-то туда, а там будет видно».

Немало возникло проблем и с «фортицами». Если поле для наступления было более-менее ровное, то ничего, они справлялись. Но если впереди был сплошной лунный пейзаж от воронок и прочих буреломов, то все это чудо тут же замирало мертвым коробом, превращаясь в неподвижную пулеметную точку, которую, при продолжении наступления приходилось оставлять до лучших времен на поле боя, либо закрепляться в ней и обеспечив постоянное снабжение патронами, стволами да пулеметами.