Константин Назимов - Пути-дороги [СИ]

— Мне об охране в таком количестве ничего неизвестно, — чуть пожал я плечами. — Но это мало чего меняет, а в какой-то мере позволяет гордиться, что на родине меня так ценят.

— Иван, не забывай и об обратной стороне медали. Если заподозрят, что решил перебежать на одну из сторон, то пулю в спину получишь, — попытался Карл намекнуть на негативный исход.

— Проверять не стану, желания никакого из России убегать не имеется, — ответил, а про себя добавил, что зарекаться нельзя, из собственной истории помню, чем закончился семнадцатый год.

Ларионову прямо не говорил, но намеки и расклады делал разные, пытаясь чтобы тот сам пришел к определенным выводам. Увы, хоть ротмистр и рассуждает здраво и даже смог допустить гибель императрицы и большинства министров, тяжелейшее положение на фронте (слава богу, только предположения!), но не смог поверить, что брат пойдет на брата и начнется гражданская война.

— А стоит подумать и рассмотреть варианты. Господин Чурков, у меня к вам есть официальное предложение и, скажем, личная просьба. С чего начать? — перешел к делу Карл.

— Разберемся с официальным, — не задумываясь, ответил я.

— Канцлер Германии, готов предоставить вам безвозмездную ссуду в количестве десяти миллионов марок, сроком на сто лет без перехода долга к родственникам и партнерам. Другими словами, канцлер вам дарит десять миллионов, но, помимо этого, предлагает возглавить любой научный университет медицины, естественно, с достойной оплатой труда. При нежелании заниматься научной деятельностью, вам выделят те угодья, где захотите построить производство, которое освободят от налогов и сборов на десять лет, — медленно проговорил Карл, внимательно следя за моей реакцией.

— Решили купить меня? — устало улыбнулся. — Переговорите с послом, Генрихом Каллером, он присутствовал при лечении своего коллеги из австро-венгерского посольства, многое понял.

— Ответ «нет»? — уточнил Карл, не сильно удивившись.

— Да, официальное предложение канцлера меня ни в коем мере не устраивает, — согласился я, а потом продолжил, видя, что мой собеседник что-то хочет сказать: – Не утруждайте себя, уверен, что заготовлено еще несколько заманчивых предложений, где сумма взятки, а по-другому это и не назвать, уже не десять миллионов, а все пятьдесят или сто. Продавать свои взгляды не собираюсь. В том числе не стоит себя утруждать и озвучивать дополнительные условия, коих, как догадываюсь, не один и не два.

— Примерно чего-то подобного и ожидал. Честно скажу: к такому повороту событий готовился и даже несколько вариантов припас, но… — Карл тяжело вздохнул и замолчал.

— Возник личный интерес, перечеркнувший все остальное, — догадался я.

— Да, вы совершенно правы, — встал с кресла мой собеседник. — Иван Макарович, дело в том, что моя внучка Аннет тяжело заболела, врачи разводят руками и… — он горестно вздохнул.

— Хотите, чтобы я ее осмотрел и вынес свой вердикт, а если возможно, то помог. Правильно? — уточнил я.

— Да, ребенок при смерти, — Карл сжал кулаки и заиграл желваками. — Приму любое ваше решение.

— Сколько девочке лет? Чем больна? Как долго? — задал стандартные вопросы.

После получения ответов, отборно и витиевато, не стесняясь в выражениях, обматерил своего собеседника.

— Мы потеряли чуть ли не час времени! Вы, Карл, простите великодушно – идиот, а не любящий дед! Пошли к ребенку, — поднялся я с кресла.

— Она в поместье, туда час добираться, но машина перед входом, — облегченно выдохнул немец.

Кроме как еще раз его послать в далекое путешествие с приключением в различных эротических формах и позах, где не он станет исполнять главную роль, у меня слов не нашлось. Ну, возможно резко, даже немного испугался, что Карла удар хватит, рожа вся красными пятнами пошла, а шея побагровела, но он смог себя сдержать и только согласно тряхнул головой, словно старый конь своей гривой.

Унтер-офицер, адъютант Карла и, как оказалось, личный шофер, чуть ли не бегом оттащил мой чемодан к автомобилю и загрузил его в багажник. Невдалеке заметил прогуливающегося Жало, которому сделал незаметный (надеюсь) знак рукой, что беспокоиться не стоит. Подручный вора меня понял, но какие действия предпримет Анзор остается лишь догадываться. Загрузившись в автомобиль, мы тронулись, к сожалению, с меньшей скоростью, чем хотелось бы. У девочки, судя по описаниям деда, самая настоящая гнойная ангина в тяжелейшей форме. Увы, но местные врачи дают неутешительный прогноз. Честно говоря, сам уже задумался, что может и не стоило влезать в это дело, Анни болеет уже неделю и ситуация усугубляется. Впрочем, общение со своим компаньоном мне на пользу не пошло, проникся, что врач обязан помогать больным всеми силами и средствами. А тут еще и ребенок…

Поместье Карла, одного из советников канцлера, впечатлило. Огромный двор и чуть ли не замок… хотя, вероятно он замком когда-то и являлся, а сейчас немного перестроен на современный лад согласно духу времени, но кое-какие черты строения не скрыть. Дворецкий или как там его звание, при появлении Карла скороговоркой и эмоционально что-то доложил. Я ни хрена не понял из длинной и сбивчивой тирады на немецком, но по мрачному виду своего «похитителя» догадался, что дела хреновы.

— Сын привозил какого-то врача из Берлина, послали за священником, — мрачно поведал мне Карл.

— Девочка умерла? — уточнил я.

— Пока еще нет, — тяжело выдохнул он.

— Пошли, — кивнул я в сторону замка. — Да, мои вещи пусть ваш помощник принесет.

Нет, замок величественный, потолки высокие, лестницы крутые. Но жить в таком? Нафиг! Пока до комнаты ребенка добрались, прошло немало времени. Это не дом Потоцких, тут одних лестничных переходов насчитал пять штук!

— Прямо лабиринт, — удивился, когда мой спутник заверил, что почти добрались.

— Защита от атакующих, — пояснил мой спутник. — При осаде и штурме замка, искусственно создается затруднение для захвата.

— Да понял я уже, — махнул рукой.

Просторная комната, воздух свежий, много игрушек, широкая и чистая кровать, на которой в беспамятстве лежит девочка, хрипло и тяжело дышит. Рядом с ее постелью сидит сестра милосердия и в тазу смачивает полотенце. При нашем появлении сиделка вскочила и что-то затараторила. Слушать ее не стал, все равно ни слова не понял, сразу же подошел к ребенку. Анни, на взгляд, лет семь. Белокурые кудряшки промокли от воды или пота, личико осунувшееся, щечки раскраснелись.

— Где мои вещи? — не оглядываясь спросил, а сам руку на лоб ребенка положил.

— Их Гюнтер несет, — ответил Карл.

— Мне необходимо помыть руки, узнать, как и чем ребенка лечили, — коротко сказал, пощупав пульс девочки.