СССР 2061 - СССР 2061 сборник 2016 г. [СИ]

Тимур Егорович Зубатов, председатель комиссии министерства, после доклада Юрия долго молчал, а затем начал со слов:

— Вы это серьёзно? — Удивлённый взгляд этого седого человека и его интонация говорили о том, что Юрию действительно удалось его удивить.

Юрий ответил ему совершенно серьёзным взглядом, ему было не до шуток:

— Конечно.

— Нет, я понимаю, — продолжил меж тем Зубатов, — вы, товарищ Иванов, человек с очень развитым стратегическим чутьём. И я лично считаю, что в той крайне смелой части, где вы подвергли критике и пересмотру концепцию станции в Норильске и Коротчаево, вы можете оказаться в итоге правы, — Зубатов чем-то напоминал одного телеведущего прошлого, тоже смотревшего на своих гостей поверх очков и вечно говорившего в нравоучительной манере, так что зрителям сразу становилось понятно, что прав тут только ведущий, — Возможно, вы правы и в части того, что уже на этом этапе необходимо заложить мощный узел на Хатанге. Пласты там действительно богатейшие, и если ваши расчёты логистики одобрит министерство тяжёлой промышленности, то, возможно, мы стоим на пороге открытия нового промышленного района мирового масштаба, — в чём Зубатов явно сомневался, — Это всё уже тянет на проект неслыханной дерзости и авантюрности. Но вы серьёзно хотите, чтобы под ваш проект министерство тяжёлой промышленности сконструировало и построило для вас дирижабль грузоподъёмностью в несколько тысяч тонн?

Юрий чувствовал спиной взгляд Игоря, прожигающий дыру у него в спине. Этот взгляд должен был спрашивать: «Ты что брат, совсем из ума выжил?»

— Товарищ Зубатов, разрешите вам напомнить. Хатанга находится в районе, где залегают те же самые пласты, что и в Норильске. Титан, никель, молибден там найдены очень давно. Полигайские алмазы тоже открыты давно, речь идёт почти о 40 % мировых запасов технических алмазов, — уверенно отчеканил Юрий, — При нашей схеме логистики, которую проверит и одобрит министерство тяжёлой промышленности и министерство природных ресурсов, — утвердительно подчеркнув слова «проверит и одобрит», продолжил он, — добыча там становится выгодной. Мы не отрицаем план министерства по линии на Анадырь, мы лишь увеличиваем значение таймырского узла и предлагаем смелый эксперимент в логистике.

— Вы не ответили на вопрос про летающего монстра из ваших фантазий, — не позволял сменить тему Зубатов.

— Товарищ Зубатов, а как идёт реконструкция моста через устье Оби? — поинтересовался Юрий.

— Какое это имеет отношение к делу? — насторожено проговорил Тимур Егорович, подозревая, что его опять сбивают.

— Прямое. Ещё когда этот мост только строили при буржуазной власти, возникли очень большие проблемы. Сложнейшая геология. Чередование слоёв грунта и льда, подземные водные потоки, текущие прямо под рекой. В итоге, мост хоть и был построен, но уже через мизерный срок нуждался в реконструкции. Мы имели подобный опыт и на стройке в Норильском направлении, и более того, подобный опыт был и тогда, когда строилась Коротчаевская ветка. При этом строительство можно технологически выстроить совершенно иным образом, если у нас будет кран-балка в небесах, способная перемещать базовые сверхтяжёлые конструкции, — пояснил Юрий.

— Товарищ Иванов, вы такой же безумец, как и товарищ Карпенко, от которого я уже как-то слышал подобные речи, — сказал Зубатов, устало соглашаясь, — Ваш проект проходит по всем формальным признакам и будет принят к рассмотрению. Он очень амбициозный и я сомневаюсь, что вам удастся выиграть общественные дебаты у товарища Читина.

— Спасибо, товарищ Зубатов. А насчёт дебатов — это не нам с вами решать.

На том презентация и закончилась. Игорь Николаевич готов был съесть Юрия с потрохами, хотя вердикт комиссии и был положительным. Он долго высказывал всё, что думает о способности Юрия работать в команде, о его уме, вернее о его отсутствии, о его совести, хотя, что там говорить о том, чего нет. Поостыв и взвесив в голове основные пункты изменений, он спросил:

— Ну, допустим, со станциями я чего-то подобного от тебя и ожидал, но что это ещё за идея с супер дирижаблем? — воскликнул он.

— Ну, ты же сам слышал от Зубатова, что это безумие чистой воды. Мозги у меня, видимо, закипели от работы, — не удержался от ёрничества Юрий, и примиряюще добавил, — Вот завтра мы с тобой съездим к этому самому Карпенко, о котором он говорил, и сам всё увидишь.

Для того, чтобы встретиться с Карпенко, Юрий и Игорь прилетели в Тюмень. Карпенко оказался одним из председателей тюменской коммуны номер один. Это была старая организация, сформировавшаяся задолго до смены власти в стране. Тогда сеть потребительских и производственных кооперативов охватила самые разные сферы жизни людей. При достижении веса в несколько тысяч человек коммуна одной из первых начала печатать свои платёжные средства. А при новой власти смогла распространиться и на соседние города. Когда масса людей перевалила за второй десяток тысяч человек, коммуна стала заниматься не только производственной деятельностью на основе существующих технологий, но и стала вести собственные производственные разработки. В сотрудничестве с местными университетами и привлекая инженеров и учёных из других городов, им удалось создать мощный технопарк по разработке роботизированной техники. Их роботы уже имели известность далеко за пределами родного города и даже страны. Карпенко в этой структуре был инженером-конструктором и параллельно выполнял роль координатора по Ленинскому району города.

Встретиться с ним удалось только вечером, в обстановке его простого кабинета на дому, так как он только покончил со своими кординаторскими обязанностями. Это была переделанная в приёмную однокомнатная квартира в многоэтажном доме, оформленная в спокойном офисном стиле. Приглушённые тона, светлая мебель и запах лазерной печати пополам с кофе. Центр переговорной комнаты занимал круглый стол, на стене висела интерактивная доска для работы, стену напротив занимал шкаф с книгами, а в углу у шкафа ютился буфет. Присмотревшись, Юрий заметил, что книги эти, очевидно, были личным хобби хозяина: здесь были собраны целые серии редких изданий.

Анатолий Николаевич Карпенко был полноватым человеком в годах, невысокого роста, с залысиной посередине головы, напоминающей тонзуру, мясистым лицом и носом картошкой. Растительность на лице он явно не жаловал. А уши врастопырку делали бы его этаким смешным аляповатым старичком, если бы не его глаза. Искрящиеся бездонно голубые глаза казались полны энергии, как колодцы, наполненные молниями.

— Здравствуйте, Юрий Афанасьевич, рад наконец-то увидеть вас в живую, — начал он зычным басом, который не соответствовал его габаритам.