Евгений Красницкий - Так не строят!

«Твою ма-а-ать! Да откуда они тут такие берутся?!»

– Ымпульс, говоришь? – булькнул горлом плотницкий старшина.

– Ага! – радостно кивнул Кузнечик.

– Да-а, ма-астер! – Сучок вложил в голос максимум презрения. – Не о том думаешь!

– А о чём? – паренёк в изумлении распахнул глаза.

– Ось потолще изладить – дело пятнадцатое! – плотницкий старшина потряс в воздухе пальцем. – Перво-наперво, ежели что ладишь, сумей понять, зачем! Для чего эта вещь, что она делать будет и на всё, что этой поделки касается, смотри так – помогает оно ей своё назначение исполнять или мешает. Вот так-то!

Кузнечик молча покивал головой каким-то своим мыслям, почесал в затылке и вдруг спросил:

– Скажи, мастер, а с красотой как?

«Едрит! Ну и спросил!»

– Правильно, знаешь, о чём спрашивать! – Сучок посчитал, что похвала не повредит.

Паренёк слегка зарделся, а плотницкий старшина продолжал:

– Вот скажи, Тим, ты, скажем, инструмент, которым работать удобно и приятно, некрасивый видел?

– Н-н-нет…

– То-то и оно, что не видел! – Сучок снова воздел вверх палец. – Когда в вещи ли, в доме ли, или, вон, в колесе водяном, всё по уму да по делу, так оно и красиво! Потому что красота – она в пользе! Нет, не так! Красота она и есть польза, а польза есть красота! Понял, отрок?

– Понял, мастер! – Кузнечик энергично кивнул и вдруг спросил: – А как же с узором?

– Э-э-э-э, брат, у узора тоже своё дело имеется! – глаза плотницкого старшины загорелись. – Он душу веселит, а с весёлой душой любая работа лучше работается, и не только работа! Только тут не переборщить надо, а то вместо красоты украшательство выйдет, а оно, как козёл на свадьбе, непотребно! Так что ты любую работу душой проверяй, тогда и красота везде будет!

– Вот и Фифан говорил, – затараторил Кузнечик. – Только мудрёно как-то! Может, оттого, что он тогда вина напился?

– Не тебе старших судить! – Сучок в зародыше пресёк скользкую тему. – Ты лучше скажи, какую работу камнемёт делает?

– Камни метает!

– А что ему для того надо?

– Чтобы всё у него плавно работало, чтобы праща с крюка вовремя сходила да мягко раскрывалась! – Глаза у мальчишки вспыхнули.

– Красиво это будет?

– Да, дядька Сучок!

– Ты же по мелкой работе умелец, вот и сообрази, как сделать крюк, и чтоб оси мягко ходили, пока на игрушке образцовой – в том красота её работы и будет, понял? – голос плотницкого старшины звучал торжественно.

– Понял, дядька Сучок! – Кузнечик улыбнулся во весь рот и вдруг потух. – Так ведь это же людей убивать!

– Нет, Тима, не убивать – защищать… – Сучок грустно улыбнулся. – Себя, семью, дом свой! Так что не для убийства, а для защиты стараться будешь, понял?

– Да.

– Ступай тогда, а завтра приходи – расскажешь, что придумал. Это тебе первый урок будет.

Кузнечик поклонился и выскользнул за дверь.

«Ох, етит твою, вот каково оно с детишками-то… А если со своими?»

Кондратий Епифанович Сучок воровато оглянулся и полез в сундук, где своего часа дожидался заветный бочонок яблоневки. Так в полку отцов требушета прибыло.

Ночь опускалась на Михайлов Городок. Сучок, Нил, Гвоздь, Гаркун, Мудила и Матица по привычке засели на лесопилке и в очередной раз заспорили о том, всё ли предусмотрели. В процессе спора мастера вместе с моделью переместились из-за стола на пол и вот там уже, стоя на карачках, принялись подкреплять свои доводы наглядной демонстрацией. Особенно усердствовал обычно немногословный и тугодумный Мудила:

– Совсем в портки наложили, что ли, пни стоеросовые?! – Кузнец шарахнул кулаком по полу. – Чего, что засмеют, зассали?! Будет штуковина работать, будет! Надо большой делать – чтоб стрела хотя бы в две сажени была! Там всё и отладим, я уже и железа на ось и ворот припас! Мы с Кузнечиком такую хреновину измыслили – ахнешь!

– А если нет?! Если надурили чего?! – Сучок ткнул пальцем в сторону прообраза требушета. – Мало того, что дурнями выставимся, так ещё и за железо загубленное да за кожу спросят! И так всего не хватает!

– Да ты чего, Сучок?! – Мудила как стоял на четырёх конечностях, так и подпрыгнул, подобно драчливому кобелю. – Охренел совсем?! Все же работает!

– На игрушке работает! – поддержал старшину Гвоздь. – Как бы не осрамиться!

– От дать бы тебе в ухо! – кузнец вошёл в раж. – Я до-о-олго думал! Не то что сыкуны некоторые! Должно работать! Мож, чего и вылезет, конечно – так поправим! Али мы дело делать разучились?! Хотя те, которые сыкуны, толком и не умели!

– Я те дам сыкунов! – вскинулся оскорблённый плотник, засучивая рукава. – Чем докажешь, что всё получится?!

– Жопой чую! – Кузнец тоже уже засучивал рукава.

Дело явно шло к дружеской производственной драке.

– А ну уймитесь, долбоклюи! – Сучок резво вполз между спорщиками. – Развели мне тут хрен гонобобельный!

– Эй, мужи, вы чего задницами-то кверху все? Чтобы чуять способнее было? – раздалось от дверей.

Мастера одновременно обернулись к дверям. За спором они и не заметили, как в горницу вошли наставники Филимон, Тит и Макар. Все трое от души забавлялись, наблюдая за происходящим.

– Не-е, Титушка, – наставник Макар подкрутил ус. – Ты ж помнишь, Плава сегодня всех горохом кормила, вот они, значит, чтоб духу гороховому выходить способнее, эдак и раскорячились!

– Чего изгаляетесь?! – Сучок вскочил на ноги. – Люди делом заняты, а вам бы всё ржать, воеводы хреновы! Вам, между прочим, облегчение и помощь ладим!

– Жопой к небу? – хохотнул Тит.

– Тит, уймись, – негромкий голос наставника Филимона враз пресёк веселье, – они и правда делом заняты. Михайла велел.

– Каким? – наставники одновременно обернулись к своему командиру.

– Сейчас сами расскажут. И покажут, похоже, – Филимон сел за стол. – Давайте, садитесь все – хватит по полу елозить и у дверей столбом столбеть. Кондрат, тащи сюда игрушку свою и рассказывай, что к чему.

Мастера, угрюмо сопя, уселись за стол с одной стороны, а с другой вольготно расположились наставники. Сучок поёрзал на лавке, прочистил горло, мотнул головой и начал:

– Раз позвал меня к себе Лис и говорит…

– Ну и какого рожна вы тут сидели, как свиньи в берлоге? Давно пора уже настоящий порок ладить! Завтра же и займётесь! – выдал Филимон сразу же после окончания рассказа и демонстрации. – Столько времени псу под хвост!

Вот и стоял Кондратий Сучок на стене рядом с малым камнемётом и готовился к очередному испытанию своего детища. Впрочем, выглядело устройство не совсем таким, как на франкском пергаменте, что дал когда-то Лис. Во-первых, длина стрелы всего-то две сажени, во-вторых, противовес невеликий, а в-третьих, к тому противовесу две верёвки привязаны, чтобы за них дёргать, помогая ему. Отчего так? Да от того, что слушал старшина своих помощников. И наставников, людей в воинском деле сведущих, тоже. Вот и родилось то, что с лёгкой руки Гаркуна прозвали вертушкой – штука не самая дальнобойная или точная, зато убойная. А главное, три-четыре подростка или бабы могли посылать полупудовые камни на голову неприятелю, лезущему на приступ, чуток медленнее, чем отроки Младшей стражи самострельные болты.