Ярослав Зуев - 4891

СТРОЙБАНЫ ВСЕХ ЭТАЖЕЙ — ЗА ЛОПАТЫ!

Когда я был маленьким, нам, юным стройбанам, рассказывали на уроках патриотического воспитания, что на изготовление герба пошла самая лучшая в Красноблоке сталь, строго лимитированная, специальной закалки. В результате, нашим ополченцам довелось биться со швабрами бесноватого Шпиля Грубого голыми руками. Но, никто не роптал, и в мыслях такого не было. Наоборот, дрались до последнего. Не сдавались.

Отогнав фактически безоружных ополченцев вглубь отсеков, швабры тотчас попытались уничтожить символ наших славных побед. Демонтировать и переплавить в своих милитаристских кузницах фабриканта Крупного на ножи. Но, не тут-то было. Швабры герб даже поцарапать толком не сумели, не то, что свинтить. Miin Gott, как поговаривают, шептались они, отступая ни с чем. Решили, будто наш герб заговоренный. По некоторым сведениям, именно это обстоятельство, подорвав им дух, определило печальный для швабров исход войны.

Много позже на герб покушались воздушные пузыри. Чисто из жадности, чтобы под шумок Перекраски махнуть на обожаемый ими воздух. Он им, как известно дороже всего. Еще великий управдом лягушатников Бисквит говорил: у пузырей — нету родиной подсобки, ибо сердце пузыря плавает в резервуаре с воздухом, откуда его не проблема перекачать по трубам куда угодно, в любую точку дома, где сложился самый благоприятный инвестиционный климат. Поэтому, не удивлюсь, что наши пузыри сработали по наводке из Пентхауса, как сегодня утверждают в Соборе. Мол, игроки Биллиардного клуба давно положили глаз на ненавистный им герб, а на живчиков сделали ставку только потому, что те, не то, что герб, мамочку родную на воздух махнут, не поморщившись. Судя по тому, как грамотно была спланирована сама акция, подозреваю, без Биллиардного клуба там и вправду не обошлось. Печальный опыт бесноватых швабров, обломавших зубы о герб, был учтен. Прежде чем выпиливать его на физическом уровне, по гербу нанесли мощный метафизический удар, чтобы лишить могучих эзотерических качеств оберега. С этой целью группа профессиональных высокооплачиваемых говнометателей обстреляла сакральный символ Красной башни вербальным дерьмом, практически убедив стройбанов в том, что герб, не просто безнадежно устарел с моральной стороны, но и превратился в кармический якорь, тянущий Содружество Непродыхаемых Газенвагенов назад, в позорное Домостроевское прошлое. Будит практически выветрившийся из казарм имперский дух, навевает реваншистские помысли и прочие непристойности. Как я слышал много позже от Отшельника, это делалось, чтобы расширить в восприятии стройбанов какое-то известное одним психологам Окно Овертона. Тогда герб выпал бы из него безболезненно, как молочный зуб. Как по мне, говнометатели старались зазря. Стройбанская общественность, в подавляющей массе, реагировала вяло. Наверное, вместо окна Овертона в общественном восприятии давно уже зиял пролом. Перестройка близилась к завершению, мы сильно страдали от кислородного голодания и ударов током, которые сыпались на нас стараниями шоковых терапевтов. Все это в купе не способствовало остроте восприятия. В общем, нам стало не до герба…

Сенсационная информация о том, что даже знаменитый, адресованный стройбанам призыв, объединившись, взяться за лопаты, был подброшен Основоположникам Красноблока хитрожопыми Сиамскими хитрецами, искавшими доверчивых простофиль, чтобы на дурняк подперли фундамент Западного крыла какой-нибудь массивной пристройкой наподобие наших казематов, тоже не вызвал общественного резонанса. На нас уже высыпалось столько разоблачений, что было бы странно, если бы хотя бы что-то из того, во что мы верили прежде, не оказалось на поверку говном. Говном больше, говном меньше, какая уже разница, думали сбившиеся со счета стройбаны. Или вообще не думали. Сенсации перестали нас волновать.

Для пузырей и их кураторов из Пентхауса наше подавленное молчание послужило сигналом к действию, и они навалились на герб гурьбой. Но он все равно устоял. Спалив с десяток «болгарок», бедные, они сгорели задаром, пузыри всерьез намеревались подорвать конструкцию динамитом, но не решились из опасения завалить обломками главный шлюз. Герб оставили в покое. Впоследствии он очень пригодился опричникам, но о них — чуть позже…

Нырнув под высокие своды, оказываюсь в только что упомянутом Главном шлюзе. Этот ключевой элемент ГосПорога состоит из дюжины сообщающихся отсеков-барокамер, разделенных герметичными люками, снабженными дистанционными приводами и электромеханическими замками. В былые времена они открывались последовательно, по мере того, как гости Красноблока продвигались по шлюзу. Наблюдавшие за ними в экранах соглядатаи из технической службы поступательно выравнивали давление в барокамерах во избежание Гидравлического удара. Считалось, в Красноблоке, где воздухоснабжение осуществлялось централизованно, во благо всех стройбанов, имеющих равные права на дыхсмесь, оно значительно выше, чем в Западном крыле, с его хищническими капиталистическими порядками, удручающим социальным неравенством и сотнями люмпенов, умирающих в трущобах от гипоксии. Соответственно, давление в камерах постепенно поднимали. Или, наоборот, стравливали, если делегация следовала наружу.

Кроме технического персонала, у мониторов постоянно дежурили соглядатаи из санитарно-гигиенической ячейки, отвечавшие за нераспространение так называемого тлетворного влияния Запада. В каждой из камер была своя система дезинфекции. Как правило, вполне хватало кварцевания, но, при малейшем подозрении, соглядатаям ничего не стоило дистанционно намылить головы гостям дустовым мылом или пропустить их через систему контактной чистки, оборудованную щетками роторного типа. Говорят, процедура была — не из приятных.

Теперь все это в прошлом, и о сложных установках многоступенчатой дезинфекции напоминают лишь торчащие из потолков огрызки труб. Я слышал, часть оборудования списали и передали за бесценок одному влиятельному пузырю, когда он организовал автомойку скейтбордов. Востребованная, кстати, услуга. От клиентов — отбоя нет…

Оставив шлюз за спиной, оказываюсь в предбаннике Центрального Актового Зала, о котором позже. Сначала надо уплатить Тапочный сбор. Он взимается с каждого пересекающего Госпорог жильца. Официально считается: полученные средства идут на текущий ремонт паркета. На деле, в личные кодированные баллоны управляющих Собором опричников, но это не меняет дела. Не отстегнешь — не пустят через Госпорог. Они же его фактически приватизировали…

Небольшой киоск, где взымается этот обязательный платеж, находится справа. Дисциплинированно шлепаю к нему. Старинная мудрость гласит: в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Уверяю вас, Собора это касается вдвойне.