Ярослав Зуев - 4891

— Вы хотя бы представляете, во сколько бы обошелся такой гешефт?

— Так ведь не сами катаны голожопые раскошеливались, им дыхсмесь Биллиардный клуб отвалил, по тайному приказу Сиамских хитрецов, а у тех в Федеральном Резервуаре столько ее припасено, собственного приготовления, что и за тысячу лет не вычерпаешь. Им главное было — Красноблоку нос утереть. И еще страху на нас нагнать. Поди ж ты, какая крутизна. Отучили катан хвататься за ножи, поставили ролы катать, и те воспарили, млять…

Версия Полковника, как он ни надрывал голосовые связки, навязывая ее, всегда представлялась мне притянутой за уши. Тем белее, что он сам впоследствии ее ни единожды безбожно перевирал, а один раз даже приплел какой-то выдуманный им чемпионат по хоккею, который вообще ни в одни ворота не лез.

— Не веришь?! — напустился на меня этот неисправимый забулдыга. — Зря! Я тебе дело говорю, а ты рогом уперся. В тот год наша несокрушимая Ледовая дружина, которую сам легендарный военрук Тихонов на залитом в Заколоченной лоджии катке натаскивал, взяла золото на открытом чемпионате Дома по хоккею без правил…

Ну и чушь, не правда ли? По словам Полковника, до приезда наших, на первенстве, причем, с грандиозным отрывом, лидировала знаменитая швабрская «Bundes-Maschine», игравшая по схеме блицкриг, разработанной опытнейшим шефом команды Людвигом фон Клейстером, любимым учеником прославленного форварда фон Йода. Но наши, не убоявшись, разделали фаворитов под орех, заколотив им столько шайб в их считавшиеся «сухими» Бранденбургские ворота, что швабры безоговорочно капитулировали, побросав клюшки на лед. Не дожидаясь, пока состоится торжественная церемония вручения наград, позже в итоге их таки зажилили мазерфакелы, сборная Тихонова погрузилась в стратегические лифты эшелонного типа и скрытно отбыла в Подвал, где ей предстояло сыграть еще парочку весьма ответственных матчей. Открытое первенство Подвала оспаривали пожарные расчеты Пентхауса и уже знакомые мне по предыдущей истории Полковника свирепые катаны с клюшками, переделанными из самурайских мечей. Не знаю, как мазерфакелы с наглосаксами забрались в такую даль, кто их туда вообще говоря, позвал? Сомневаюсь, будто то были хозяева чемпионата — чайники, которые даже из подгруппы не вышли, что, впрочем, логично, у них в ту пору не было ни хоккейной школы, ни льда для тренировки юниоров. Чего не скажешь о катанах, игравших агрессивно даже в меньшинстве, и легко вышибавших верзил наглосаксов с арены силовыми приемами, даром, что ты были гораздо больше. Однако, стоило нашим богатырям выйти на лед, и катаны скатились на самое дно турнирной таблицы.

— Ты понял, да?! — раскричался Полковник. — Наши устроили узкоглазым Халкин гол!

— Халкин гол? — не понял я.

— Столько шайб их хваленому голкиперу Халку в десятку закатали, причем, в дополнительное время, что у него морда из желтушной — ядовито зеленой сделалась…

— Подождите, подождите, — перебил я. — А как же пончиковые автоматы, о которых вы мне раньше рассказывали?

— Одно другому — не помеха, — ничуть не смутился Полковник. — Автоматы мазерфакелы попозже подвезли, когда и коню стало ясно, что золото наше. Передернули, суки хитрожопые. Рванули после второго тайма сверхмощную петарду. Аккурат под скамейкой запасных у катан. И на наших — пальцем, мол, глядите, какое неспортивное поведение. В результате сборную Тихонова дисквалифицировали и из Подвала выслали. Золото, понятно, мазерфакелы забрали себе…

Повторяю, я бы не стал без оглядки верить этой истории. Уж слишком фантастично она звучит. К тому же, не объясняет, каким образом катаны съехали из Подвала. Разговорчики о том, что пожарные, дескать, обкатав катан, подсобили им с трудоустройством в суши-барах Западного крыла в обмен на клюшки, не в счет. Ну, помогли они катанам с работой, и что? Это же не объясняет, как они забрались так высоко. Еще невероятнее гипотеза о том, что Мансарда катан, в качестве конфетки от Тайного Домкома, была поднята наверх посредством мощных лебедок, как кабина большущего грузового лифта. Весьма сомнительно, будто такое возможно. Опять же, никто никогда не называл конкретных имен, ограничиваясь туманными намеками на мифических сиамских хитрецов, тасующих отсеки, как карты из игральной колоды, с помощью специального пульта. Дескать, они же в Перекраску опустили Красноблок, пока мы баловались с малярными кистями. А завтра, будь их воля, опустят Пентхаус, вернув Подвалу его Поднебесный статус…

— Глупости, — помнится, отмахнулась Рита, едва услышала эту версию. — Тут все дело — в нумерологии…

— В нумерологии? — удивился я. А она, весьма довольная собой, поведала мне об этой странной, непризнанной официальными учеными науке, изучающей трансцедентальные связи между нумерацией этажей и образом жизни их обитателей. Правда, я почти ничего не понял. Рита же, с загадочной улыбкой, дала понять, что я такой не один, нумерология не для дилетантов, поскольку даже гуру, ныряющие туда с головой, бывает, повреждаются из-за каббалистической гематрии, нечаянно столкнувшись с потаенными смыслами. Я поверил Рите на слово и решил не нырять…

— Шайбу! Шайбу! — неожиданно доносится до меня. Крики летят из-за прочной, обитой новеньким белым дерматином двери, ведущей в небольшой аппендикс. За ней всего три или четыре квартиры, точно уже не скажу. Раньше бронедвери не было, а внутри, в самом дальнем конце коридора, располагался тот самый сортир, где после Перекраски заперлись Давидовичи, когда пилили лицевой счет Красноблока, докладывая о ходе распила в Пентхаус. Никаких памятных табличек, которые бы сообщали прохожим об этом знаменательном событии, не видать. Говорят, новый управдом Аппендикса, уважительно прозванный жильцами Бацькой, велел заколотить толчок досками сразу после того, как собственными руками утопил в нем подвернувшегося ему Давидовича, поклявшись повторить экзекуцию в отношении остальных двоих. Гнев, охвативший Бацьку, можно понять. По случаю окончания Перекраски всем троим Давидовичам посчастливилось поручкаться с самыми важными управдомами Западного крыла, Рональдом Альцгеймером и Маргарет Тучей. А те, пока наблюдали, затаив дыхание, как стройбаны собственными руками крушат ССанКордон, только и делали, что лихорадочно потирали ладони. Чесотка оказалась заразной, стоило Давидовичам обменяться рукопожатиями с лидерами Пентхауса, и их руки так нестерпимо зачесались, что они, не помня себя, ринулись к кладовкам с неприкосновенными запасами, копившимися агрессивными военруками на черный день, сбили кирпичами замки, и он настал.