Ярослав Зуев - Пропавшая экспедиция

— Какие же? — спросил Мишель.

— Он хотел отобрать у мисс Сары ключи богини Иштар.

— Откуда о них стало известно какому-то заштатному генералу?

— Не заштатному, тут вы ошибаетесь, месье. Джемаль-паша был тот еще фрукт. А об артефактах он узнал от барона Герхарда фон Триера…

— А это еще кто?!

— Фон Триер был полковником германского генштаба и шефом немецкой резидентуры на Ближнем Востоке. В этом качестве, он был куратором Джемаль-паши от разведслужб. Кроме того, у себя на родине фон Триер прослыл весьма сведущим оккультистом и адептом разветвленной сатанистской секты, куда входили многие влиятельные представители берлинского высшего света. Генералы, дипломаты, промышленники, мечтавшие о Великой Германии ничуть не меньше своих коллег из стамбульской хунты, носившихся с идеями Мирового исламского султаната. Не лишним будет сказать, что именно из этой эзотерической организации чуть позже, уже после Мировой войны, выросло пригревшее Адольфа Гитлера Общество Туле, где сделал карьеру младший брат Герхарда фон Триера Дитрих, ставший впоследствии группенфюрером СС, почетным членом Ордена Черного Солнца Генриха Гиммлера и руководителем одного из самых секретных подразделений Аненербе. Кстати, оба брата, и старший, и младший, пользовались славой весьма удачливых археологов и больших специалистов по Древней Месопотамии…

— Ничего себе, — протянул Мишель, несколько озадаченный обрушившейся на него информацией. О Черном Солнце он никогда ничего не слышал. Аненербе же, насколько он знал, была мутной псевдонаучной организацией внутри СС, если он не ошибался, ее членов осудили к повешению на Нюрнбергском трибунале за бесчеловечные опыты над узниками нацистских концлагерей, а саму контору объявили преступной.

— Нет никаких сомнений, что именно фон Триеру понадобились ключи Иштар. Чтобы добыть их, этот кровожадный бош был готов пойти на любые преступления. Это он приказал Джемаль-паше послать отряд наемников в лагерь английских археологов у холма Бирс-Нимруд. Правда, отлично зная, с кем ему приходится иметь дело в лице Джемаля, фон Триер строго предупредил генерал-губернатора, что мисс Сара ему нужна живой.

— Мне глубоко начхать, что вы сотворите с остальными, генерал, — заявил барон фон Триер Мяснику. — Но, чтобы ни один волос не упал с головы этой женщины. Вы хорошо меня поняли или повторить?!

— Ас-Саффаху?! — не понял Мишель. — А это кто?

— Так прозвали Джемаль-пашу жители Дамаска, где он наводил порядок незадолго до того, как его послали в Багдад. Ас-Саффах в переводе с арабского означает Кровавый мясник, месье Адамов. Эту жуткую кличку генерал-губернатор заслужил сполна, арестовывая противников режима по ночам, расстреливая на рассвете и пытая жертв в промежутках между первым и вторым. В том числе, лично, месье Адамов, была у Джемаля такая слабость. За малейшую провинность — секир башка, и, уж поверьте, друг мой, быстрая смерть для угодивших в лапы к этому кровавому монстру была наименьшей из бед. Они могли почитать себя счастливчиками. Стоило этому вурдалаку прибыть в Багдад, как по городу прокатилась волна арестов. По ночам из пустыни доносились сухие хлопки винтовочных выстрелов, это его подручные расстреливали задержанных накануне. Продырявленные пулями тела казненных бросались на поругание стервятникам. Частенько изуродованные трупы вылавливали из Тигра, в таком виде, месье, что не дай бог, увидеть мне или вам. Горожане шептались, с несчастными поработал сам Мясник. Я ничуть не преувеличиваю, старина. О том, что Ас-Саффах — полнейший псих, фон Триера предупреждали еще в Берлине, перед командировкой на Ближний Восток. В германском генштабе, кстати, давно были осведомлены о маленьких слабостях генерала. Садистские наклонности, как учил еще маркиз де Сад, в большинстве случаев являются чувственным выражением личных глубинных страхов экзистенциального характера, подавляемых путем переноса собственных воображаемых мучений на чужие, причиняемые садистом другому живому существу…

— Учтите этот факт, герр полковник, просто не забывайте о нем, когда будете спускать Мясника с поводка по команде фас, помните о лакомствах, псы это любят, и не подставляйте ему свое горло. Словом, осторожность, вот и все, что от вас потребуется, — посоветовали фон Триеру в генштабе.

— Хорошенькими агентами вы меня снабжаете, господа, — не стал скрывать раздражения барон.

— А других нет, — отвечали ему. — Как говорится, чем богаты. Мы в Берлине знали, на что шли, когда сделали ставку на религиозных фанатиков. Перед войной с англичанами союзниками не разбрасываются, барон…

— Ну да, ну да, коней на переправе не меняют, — пробормотал фон Триер, покидая штаб.

— Все равно, решительно не понимаю! — воскликнул Мишель. — Как же он мог натравить подобную сволочь на своего коллегу археолога! На женщину, в конце концов!!

— Вы о фон Триере? — усмехнулся дядя Жерар. — Ну, наверное, посчитал, что цель оправдывает средства. Ему до зарезу хотелось заполучить Мэ. К тому же, он ведь предупредил Ас-Саффаха, чтобы мадемуазель Сару не трогали. Не знаю, какие у него были планы в отношении полковника Офсета. Подозреваю, фон Триер не стал бы возражать, если бы янычары снесли сэру Перси башку, насадив ее на пику по своему старинному обычаю. К счастью, этого не случилось. В ту роковую ночь, когда нукеры Мясника вырезали лагерь английских археологов, ни мадемуазель Болл, ни полковника Офсета там не оказалось. Они ускакали в пустыню…

— В пустыню?! — не поверил Мишель. — Но зачем?!!

— А что вас, собственно, удивляет, месье Адамов? — посмеиваясь, осведомился Жорик. — Они оба были романтическими натурами и большими непоседами. К тому же, грандиозность сделанного ими открытия, надо полагать, пьянила обоих. Кружила головы. Они засиделись в палатке, захотелось размяться, их можно понять. У ночной пустыни много общего с открытым Космосом, та же завораживающая тишина, те же громадные звезды над головой. Гипнотическое притяжение пустоты…

— А вам не кажется, месье Жерар, что со стороны столь умудренного путешественника, каким, безусловно, был месье Офсет, мыло, по меньшей мере, безответственно тащить молодую женщину в безлюдные места, рискуя нарваться на разбойников, и кого похуже! — воскликнул Мишель, в котором надзиратель из пансиона для девочек и в молодые годы дремал в полглаза, пока, с годами, не перешел на круглосуточное дежурство. Уж, эту то папину черту я хорошенько проверила на себе.

— Да ладно вам, не превращайтесь в старого брюзгу, приятель, — отмахнулся Жорик со смешком. — Можно подумать, вы бы, на его месте, поступили бы иначе…

— Разумеется, я бы поступил иначе, — сдвинул брови Мишель. — Я ответственный человек, а не…