Ярослав Зуев - WOWилонская Башня-1. Пропавшая экспедиция [Calibre]

— То есть, вы не перешагнули порога Колыбели и не побывали внутри?!

Полковник прошелся задумчивым взглядом по лицам присутствующих, за малым исключением они выражали сильнейшее разочарование.

— Похоже, что так, сеньоры, — признал сэр Перси со вздохом. — Быть может, старейшины Огненноголовых намеренно ввели меня в заблуждение, сообщив негодное заклинание, хоть, положа руку на сердце, я не думаю, что они пошли бы на подобный святотатственный обман. Возможно, это вышло непреднамеренно, они слишком долго не тревожили Колыбель, и, по прошествии стольких поколений жрецов в текст заклинания вкралась непредумышленная досадная ошибка. Или устройство атлантов не сработало, поскольку нельзя дважды воспользоваться Ключом в весьма ограниченный промежуток времени…

— Скажите, сеньор, — неуверенно начал корреспондент еженедельника «Jornal da Para», приехавший в госпиталь Сан–Анжелу–Дас–Мисойнс одним из первых, как только стало известно об обнаружении полковника. — Простите, мне не хотелось бы прослыть нескромным в глазах столь знаменитого путешественника, как вы, но…

— Да-да, продолжайте, я слушаю, — полковник ободряюще улыбнулся. — Какой вопрос вы хотите задать, сеньор?

— Когда вас только нашли на границе джунглей и срочно доставили в Куябу, вы были без сознания и бредили…

Полковнику не оставалось ничего другого, как признать очевидное.

— Так вот, сеньор, по слухам, просочившимся за больничные стены, в бреду вы постоянно упоминали какое-то чудовище, то ли гигантского буйвола, то ли рогатое земноводное исполинских размеров, а то и нечто среднее между ними. Признаться, эти ваши слова, пускай и вырвавшиеся в горячке, вызвали множество споров среди тех из нас, кто с нетерпением ждал вашего скорейшего выздоровления. О чем только мы не говорили, пока вы лежали в забытьи, сеньор, каких версий только не выдвигали. И о том, что на ваших товарищей напал дух мертвых демон Нзамби, которого вы сами побеспокоили. И о том, как вас подстерегли оборотни, дремлющие в чащобе, пока их не заставляют проснуться своими магическими заклинаниями колдуны культа Вуду. Потом кто-то пустил слух, будто вы с месье Шпильманом прогневали Болотного Духа, а он, дескать, на дух не переносит чужаков, и, стоит ему почуять их на болотах…

— И? — сказал сэр Перси озадаченно, давая понять, что строить гипотезы на основании вырвавшихся в жару слов — по меньшей мере наивно.

— Теперь же, когда вы сами упомянули исполинские рога на крыше храма, венчающего вершину Белой пирамиды, я просто не могу смолчать. Поэтому, прошу еще раз, простить великодушно мою бестактность, но, есть ли какая-то связь между описанной вами конструкцией и чудовищным рогатым монстром, о котором вы столь упорно твердили в приступе болотной лихорадки, и, если есть, то в чем именно она состоит? Опять же, есть ли какая-то связь между всем вышеперечисленным и изваянием демона смерти, установленным у алтаря? Не сочтите за навязчивость, сеньор, но, насколько вы искренни с нами сейчас и не пытаетесь ли утаить встречу с существом, которое произвело на вас столь сильное впечатление? Я сразу хочу оговориться, полковник, мы не в Британии, где мнящие себя научными светилами невежды освистали вас за куда менее сенсационную информацию, которой вы хотели поделиться с ними. Не забывайте, сеньор, мы — в Бразилии, а это бескрайняя страна вековых лесов, где принято верить преданиям, даже самым невероятным, ибо они имеют обыкновение оживать, стоит лишь выйти за городскую черту. У тех, кто много пробыл в дебрях, вдали от так называемой цивилизации с ее паровыми машинами, электрическими фонарями и висящим над крышами смогом, иная логика и совершенно иное восприятие. В наших краях еще не умерли древние боги, поскольку вера в них по-прежнему жива. У нас, сеньор полковник, быть может, вы это слышали до меня, есть мрачная легенда о Чупакабре, крылатом чудовище вроде исполинской летучей мыши, но с телом рептилии, покрытом непробиваемой ороговевшей чешуей. Чупакабра умеет маскироваться не хуже хамелеона, появляясь внезапно и исчезая с еще большим проворством, отчего непосвященным кажется, жуткая тварь словно растворилась в воздухе. О Чупакабре много чего говорят, многие видели у нее на голове рога, лапы у нее когтистые, а клыки такие, что ей ничего не стоит проткнуть человека насквозь. И, повторяю, сеньор, в Бразилии никто не смеет насмехаться над рассказами свидетелей. Наоборот, их зовут счастливчиками, поскольку уцелеть, своими глазами увидав в сельве Чупакабру — уже неслыханная удача…

Кивнув в знак того, что он понял существо вопроса, сэр Перси ненадолго призадумался, по всей видимости, решаясь, стоит ли прислушаться к доводам журналиста и продолжить рассказ, или разумнее промолчать. Снова кивнул, уже самому себе.

— Да, сеньор, вы попали в десятку, — признал полковник. — Я действительно видел нечто, чего не в состоянии объяснить. Это случилось, когда я, потеряв сознание, опустился на алтарь, и все, произошедшее со мной после, было умышленно опущено, ибо я полагаю его дурным сном. Других трактовок у меня нет, все они слишком близко граничат с безумием…

— Нам бы хотелось услышать подробности вашего сна, сеньор полковник! — воскликнули сразу несколько голосов.

— Хорошо, — сказал сэр Перси, — будь, по-вашему. Только предупреждаю сразу, история слишком фантасмагорична, чтобы даже с оговорками претендовать на реальность. Итак, очнувшись, я обнаружил себя в весьма странном месте. Это был коридор с узкими стенами и низким потолком. Едва разлепив глаза, я сразу подумал о штольне, имевшей, к тому же, множество ответвлений, уходивших как направо, так и налево. Аналогию лишь усиливали массивные глыбы, уложенные в стены, и что-то вроде подпорок, какими шахтеры предотвращают обрушение потолков. Рядом со мной копошились какие-то люди, но я мог рассмотреть лишь тех из них, кто выстроился вдоль стен двумя шеренгами. Незнакомцы держали в руках кумачовые плакаты. Надписи были выполнены на кириллице, я сразу же узнал этот алфавит, хоть, поверьте, не знаю по-русски ни слова. Люди то и дело широко раскрывали рты, словно выкрикивали слова приветствия в мой адрес. Или, им просто нечем было дышать, если атмосфера штольни была слишком спертой или чересчур разряженной. Я склонялся ко второму объяснению, но не мог утверждать этого наверняка, на мне был надет скафандр, нечто вроде тяжелого водолазного костюма. Металлический шлем жестко крепился к нему болтами, но три, забранных толстым стеклом отверстия круглой формы, позволяли мне следить за происходящим, вращая головой. Я сидел на чем-то, похожем на кресло с высокой спинкой, переходящей в подголовник. Оно было снабжено прочными подлокотниками. Как выяснилось еще через мгновение, я не мог пошевелить ни руками, ни ногами, конечности оказались намертво пристегнуты к сидению браслетами. Зато само оно не стояло на месте, а медленно ехало вперед по ржавому монорельсу, проложенному ровно посреди пола. Как я вскоре сообразил, его вручную толкали люди в униформе, скорее всего, военные или полицейские. Я был лишен возможности рассмотреть их лица, спрятанные под дыхательными устройствами, напоминавшими то ли кислородные маски, то ли противогазы. Затем коридор внезапно оборвался, меня выкатили на высокую стальную эстакаду, высившуюся над полом обширного зала, сопоставимого по объему с внутренней частью мечети Айя София, где мне в свое время посчастливилось побывать. Впрочем, не думаю, будто зал имел прямое отношение к отправлению религиозного культа, хотя, как знать, сеньоры, как знать. В тех местах, где у правоверных мусульман принято размещать изречения из Корана, выведенные вязью в человеческий рост, были развешены все те же кроваво-красные транспаранты. Некоторые из фраз, что я сумел разобрать, поскольку обнаружилось, что я уже вполне сносно знаю русский язык, обладали хорошо уловимым религиозным подтекстом. По всей видимости, они были фрагментами молитв или ритуальными заклинаниями, предназначавшимися, чтобы задобрить демонов. Или произвести обряд экзорцизма.