Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик [Весь цикл в одном томе] [СИ голимый, не вычитанный, но вроде законченный]

– Я со своими людьми уже две недели хожу по германским тылам. И ничего особенно трудного в этом не вижу.

– Денис… Анатольевич, сколько у Вас человек в отряде? Какое вооружение?

– Около сотни, все вооружены винтовками Маузера, помимо этого десяток ружей-пулеметов Мадсена и шесть трофейных МГ-08.

– Ого! Где это Вас так снабдили? Я себе в полк не мог выбить пулеметы месяца два.

– В начале лета я получил под командование пограничную пешую сотню в Новогеоргиевске. Вооруженных несколькими берданками. Здесь же, на складе взял мадсены. Всем остальным, Вы не поверите, нас снабдила германская армия.

И все дружно глядят на меня, будто увидели что-то сверхъестественное, приходится объяснять:

– Каждый солдат сам добыл себе оружие в рукопашной схватке. Естественно, под присмотром опытных товарищей. Тем самым, сдал экзамен на право воевать в отряде.

– Однако… Как Вы воюете, я посмотрел. – Штабс-капитан поворачивается к полковнику. – Александр Васильевич, во время атаки на форт, Денис Анатольевич со своими незаметно зашел во фланг тевтонам…

– И лихим штыковым ударом их обратил в бегство? – В словах Асташева звучит ирония.

– Никак нет! Поставил пулеметы и положил роту германцев. Мы потом собрали сто семьдесят винтовок.

Полковник смотрит теперь на меня с интересом, потом спохватывается и возвращается к теме разговора:

– Вы представляете скорость прохождения колонн? И их длину? С обозами, артиллерией… Это у Вас, подпоручик, сотня человек, которых можно спрятать в любом лесу. А у меня в полку – более трех с половиной нижних чинов, полсотни офицеров… Да одних только лошадей сто пятьдесят голов. А обозы с патронами, продовольствием и фуражом? Артбатареи?.. Вы – утописты, господа!

– Если идти несколькими колоннами сначала вдоль Нарева, а потом – Буга, – показываю на висящей на стене карте, – то полк будет двигаться компактно. Сто километров – это три дня пути. Взять с небольшим запасом консервы и фураж, если решитесь бросить обозы, каждому солдату ноша будет по силам. Все попадающиеся по дороге германские части уничтожать, чтобы информация о нашем движении не просочилась к противнику, заодно разживетесь винтовками и патронами. Я со своим отрядом буду работать сторожевым охранением…

– Допустим, а как Вы добьетесь разрешения вывести солдат за пределы крепости? Генерал Бобырь Вам точно не разрешит.

Ну, вот и настало время открыть все карты. Точнее, достать тот заветный листочек, врученный капитаном Бойко.

– Извините, господа. – С этими словами расстегиваю китель, достаю из внутреннего кармана пакет из вощеной ткани. Ножом распарываю нитки, достаю еще конверт из пергаментной бумаги, и уже оттуда на свет Божий появляется «индульгенция». Протягиваю листок полковнику. – Прошу, господа.

Александр Васильевич берет бумагу в руки, Федоренко и Берг заинтересованно придвигаются, чтобы удобней было читать. Текста там немного: «Предъявитель сего является офицером для особых поручений командующего армиями Северо-Западного фронта. Военным и гражданским чинам предписывается оказывать всемерное содействие. Генерал от инфантерии Алексеев».

– Шустрый Вы… партизан, Денис Анатольевич. На все ответ найдете, и бумажка у Вас сильная. Я не говорю «Нет», но все необходимо как следует обдумать. Давайте вернемся к этому разговору завтра, а сегодня – идите, господа, отдыхайте. – Асташев вежливо дал понять, что аудиенция закончена.

– Простите, господин полковник, еще один вопрос. Не подскажите, как могу я связаться по радио с штабом 2-й армии? Хотел сообщить о выполнении задания.

– Это можно сделать только с разрешения начальника штаба. Вам завтра представляться ему, заодно и решите этот вопрос…

Стоило появиться в расположении, как ко мне подошли Оладьев с Михалычем.

– Неважнецкие дела, Денис Анатольевич. – Сергей Дмитриевич выглядит озабоченным. – По всей казарме ходят разговоры о близкой сдаче крепости. Только малая часть, в основном старослужащие, готова воевать. Молодые, недавно призванные, кричат во всю глотку о том, что в плену лучше, чем в окопах. Более того, появлялась пара каких-то агитаторов, чуть ли не митинг устроили, мол, во всем виноваты царь и генералы с офицерами. Дескать, гонят нас, бедных-несчастных, как скотину, на убой, а сами жируют с кровушки солдатской.

– Могу Вам сказать, Сергей Дмитриевич, что среди офицеров – примерно такие же настроения, с той только разницей, что во всем виноват тупой комендант Бобырь, дурак и трус… Наши как?

– Мы заняли одну сторону казармы, держимся все вместе. – Михалыч спокоен и невозмутим, прям, Чингачгук какой-то. – К нам подкатывали, интересовались настроением, спрашивали что, да как.

– И что?

– Да ничего. Послали их, куда Макар телят не гонял. А чтоб неповадно было вдругорядь лезть, мои казаки с погранцами спор устроили, кто кого в рукопашке одолеет. Выборных бойцов выставили. Тока без оружия. Ну, как на базе, занятия проводили. До сих пор балуются.

– А вот это – молодцы! Здорово придумали!.. Значит, вот что… Нам здесь, наверное, только переночевать придется, а там – пойдем дальше. Крепость больше двух дней не протянет, сами видите. Поэтому с утра иду к начштаба, попробую дать радиограмму нашим в штаб. Ну, а дальше – собираемся и уходим. Если повезет, с нами пойдет 249-й Дунайский. Их полковой командир сейчас думает: оставаться, или нет. Ужинаем сухпаем, если не будет других вариантов. На ночь надо будет выставить дежурных, мало ли что…

Разговор сам собой прервался, когда зашли в отведенную роте часть каземата. На свободном месте между нарами шел ожесточенный бой… почти без правил. Двое погранцов, сняв сапоги и ремни, боролись, как я понимаю, за звание чемпиона казармы по рукопашному бою. Оба уже красные, потные, тяжело дышащие, сошлись снова. Видно, взыграл гонор, и никто не хочет уступать. Но самое интересное было в том, что их окружала толпа солдат, и не только моих. Соседи тоже пришли посмотреть на бесплатный цирк. Отовсюду, даже с верхних нар, где расположились счастливчики, занявшие лучшие места, неслись азартные выкрики.

Наконец, один из бойцов допустил промашку, и был пойман на болевой, и ему пришлось хлопнуть по полу, признавая поражение. Конец схватки отозвался ревом голосов. Блин, хоть шапку по кругу запускай, – озолотиться можно! Недавние соперники обнялись, хлопнули друг друга по плечам и собирались уступить место следующей паре, но из толпы «гостей» раздался голос:

– Постой, паря! Со мной сойдешься? – Вперед, отдав кому-то фуражку и расстегнув ремень, выходит какой-то незнакомый унтер. Которого местные «фанаты» поддержали одобрительным гулом.

– А не боишься, дядя? – Разгоряченный погранец оборачивается к новому поединщику.