Александр Михайловский - Ясный новый мир [litres]

Накануне вручения верительных грамот мы в узком кругу – Сталин, Чичерин, адмирал Ларионов, Нина Викторовна Антонова и я – обсудили линию поведения в отношении прибывших японских дипломатов.

Было решено забыть (на время) все наши текущие дрязги и сосредоточиться на перспективах нашего сотрудничества. Следует также учесть, что сейчас Япония более нуждается в нас, чем мы в ней. Агенты генерала Яхонтова сообщили, что император и Гэнро уже приняли решение о начале боевых действий против США. Военные готовятся к внезапному удару по американским военно-морским базам на Тихом океане, а дипломаты заняты поиском союзников (или как минимум обеспечением нейтралитета со стороны соседей Японии) в ходе будущей войны. Похоже, что основной темой последующих после вручения верительных грамот переговоров станет зондаж позиции Советской России в грядущем конфликте.

– Я думаю, что нам не следует с ходу раскрывать наши карты, – сказал Чичерин. – Но и долго ходить вокруг да около тоже не стоит. У японцев цейтнот – как я понял, времени до начала боевых действий осталось мало. Потому следует сразу же заявить о нашем нейтралитете в отношении всех сторон конфликта, но тут же как бы обмолвиться, что, дескать, нейтралитет – он тоже бывает разный. Виконт – опытный дипломат и все поймет правильно. К тому же многое будет зависеть и от того, как изначально пойдут переговоры. А в качестве пробного шара стоит вежливо поинтересоваться у японцев, когда они вернут нам торговые суда, незаконно задержанные в портах Японии. И какова будет компенсация за ущерб, причиненный японскими вооруженными силами, участвовавшими вместе с бандой атамана Семенова в нападении на наши населенные пункты. Если японцы пообещают быстро уладить все эти вопросы, то тогда можно переходить и к основному вопросу.

Присутствовавшие на этом совещании согласились с предложением Георгия Васильевича. И вот сегодня виконт Симпэй Гото в зале для приемов Таврического дворца вручает верительные грамоты главе советского правительства товарищу Сталину.

Виконт выглядел вполне по-европейски: короткая седая бородка, усики, очки в железной оправе. Я вспомнил, что он также элегантно, как в костюме-тройке, на фотографиях выглядел в военном мундире и форме скаута. Виконт почтительно поклонился сыну грузинского сапожника и вручил ему верительную грамоту. Потом прозвучали положенные в таких случаях заверения о высоком уважении к государству, которое принимает представителя Японской империи, и о желании установить добрососедские отношения с такой великой державой, как Россия.

В ответном слове Сталин поприветствовал Симпэя Гото, как представителя страны, населенной трудолюбивым и мудрым народом. После протокольной съемки, когда журналисты и фотографы покинули помещение для приемов, Сталин предложил виконту позавтракать с ним. Посол понимающе кивнул и согласился.

Вот тут, собственно, и начались переговоры, точнее, прелюдия к ним. Увидев, что помимо главы советского правительства за столом буду присутствовать и я, виконт улыбнулся, повернулся к своему секретарю, по чисто военной выправке меньше всего похожему на дипломата, и что-то сказал ему по-японски. Секретарь почтительно поклонился и передал Симпэю Гото небольшую черную лаковую коробочку, на крышке которой был золотой краской нарисован какой-то иероглиф. Подойдя ко мне, виконт протянул ее мне, сказав на довольно хорошем английском языке, что это его личный подарок «почтенному Тамбовцеву-сану». В коробочке находилась вырезанная из слоновой кости фигурка какого-то японского божка – улыбчивого лысоватого старичка, с удочкой и большой рыбиной в руках.

– Это Эбису, бог удачи в нашем пантеоне, – пояснил Симпэй Гото. – Я желаю вам, Тамбовцев-сан, чтобы во всех ваших делах вам способствовала удача.

Поблагодарив виконта за подарок, я показал фигурку Сталину. Тот покрутил ее в руках, улыбнулся и шепнул мне на ухо:

– Александр Васильевич, а этот, как его, Эбису – точь-в-точь вы. Наверное, это намек на что-то – ведь японцы ничего просто так не делают.

Я кивнул и стал прикидывать – что, собственно, японский посол хотел сказать, подарив мне фигурку симпатичного божка? Может быть, это своего рода «алаверды» за те открытки, которые я отослал в Японию полтора месяца назад?

Тем временем мы зашли в кабинет председателя Совнаркома, где, собственно, и должен был состояться завтрак. На небольшом столе стоял самовар, чайничек с заваркой и блюдо с печеньем и плюшками. В кабинете был сам его хозяин, я, виконт и его секретарь-переводчик.

Выпив по чашке ароматного чая и съев по печенюшке, мы сделали паузу. С разрешения Сталина Симпэй Гото достал золотой портсигар и закурил. В свою очередь и Сталин задымил папироской. Я поморщился – ну не нравится мне табачная вонь. Да, когда-то я и сам курил, почти двадцать лет. Но после того, как я бросил эту нехорошую привычку, табачный дым вызывал у меня отвращение. Впрочем, курение в начале ХХ века – своего рода ритуал, и приходится терпеть это свинство.

– Господин виконт, как вам понравилась наша страна? – вежливо поинтересовался Сталин, делая глубокую затяжку и выпуская струю дыма.

– Ваша страна огромная, – ответил Симпэй Гото. – Проехав по ней на поезде, я понял, насколько маленькая моя Япония – страна, большую часть которой занимают горы. Большая честь для моей маленькой Японии дружить с великой Россией. Надеюсь, что нам никогда больше не придется воевать между собой, на радость нашим скрытым врагам.

– Полностью с вами согласен, – кивнул я. – Ведь все возникающие между нами недоразумения мы можем решить миром. К сожалению, многим из так называемых наших «друзей» очень хочется, чтобы мы не дружили, а сражались друг с другом.

Виконт внимательно посмотрел на меня. Потом он перевел взгляд на Сталина. Похоже, что японский посол прикидывал – начать ли тот разговор, ради которого он ушел с поста министра иностранных дел и отправился в долгое и трудное путешествие в Россию. Наконец Симпэй Гото принял решение.

– Ваше превосходительство, – обратился он к Сталину, – я готов к серьезному и трудному разговору о том, как нашим странам следует поступать в случае, если ситуация на Тихом океане резко изменится, и нашим странам придется вступить в вооруженное противостояние с теми, кто считает себя нашими «друзьями», хотя ими и не является.

– А кого вы имеете в виду? – спросил Сталин. – И как должна измениться ситуация на Тихом океане, чтобы нашим странам понадобилось обнажить оружие и начать вооруженное противостояние с какой-то враждебной Японии и Советской России державой?

Японский посол позволил себе улыбнуться. Он внимательно посмотрел на меня и на Сталина, словно намекая, что пора начать откровенный разговор о том, о чем все думают, но стесняются произносить.