Александр Михайловский - Ясный новый мир [litres]

Чтобы прервать затянувшуюся паузу, я решила взять инициативу в свои руки и напрямую поинтересовалась – чем, собственно, я обязана вниманию со стороны столь уважаемой особы.

– Миссис Антонова, – ответил Черчилль, – мне известно, что вы прибыли сюда не в качестве официального лица. В то же время большинство участников мирной конференции прекрасно знают о том, что вы представляете здесь новую Россию – страну, которая год назад была при смерти, а сейчас является одной из ведущих мировых держав. Нынешняя Россия – это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки. Где найти ключ к этой загадке?

– Сэр Уинстон, – ответила я, – все очень просто. Ключ к происходящему в России – русский национальный интерес. Если помнить об этом, то вам не придется ломать голову, и вы легко поймете все, что происходит в Советской России.

– Гм, – покачал головой Черчилль, – вы, миссис Антонова, опытный дипломат. Никогда бы не подумал, что женщина может рассуждать, как умудренный жизнью политик. Впрочем, все это лишний раз подтверждает тезис о загадочности русской души.

– Оставим наши души священникам, – сказала я. – Полагаю, что вы попросили меня принять вас не для того, чтобы мы могли обменяться комплиментами.

– Вы правы, миссис Антонова. И потому я попрошу ответить вас на мой прямой вопрос – каков послевоенный вектор политики новой России? Как долго будет продолжаться вражда между нашими странами? И что надо сделать для того, чтобы эта вражда не переросла в войну?

– Сэр Уинстон, – я поднялась с дивана и подошла к окну, за которым открывался чудесный вид на озеро Леман и Альпы. – Послевоенный вектор России – восстановление и развитие ее промышленности, укрепление армии и флота. Понимаю, что все это может не понравиться правительству его величества, но тут мы вам ничем не можем помочь. Что же касается вражды, то Британии достаточно будет относиться с уважением к интересам Советской России. В свою очередь, и Советская Россия постарается учитывать интересы Британии.

– А как же участие ваших войск в боевых действиях против британских вооруженных сил? – поинтересовался Черчилль. – Ведь ваши корабли топили корабли Королевского флота, а ваши солдаты сражались против наших сил в Месопотамии?

– Сэр Уинстон, – парировала я, – но ведь вы не будете скрывать, что изначально ваши подводные лодки пытались атаковать наши корабли, а эскадра во главе с линейным кораблем «Дредноут» попыталась захватить наш порт на Баренцевом море. Так что не стоит возмущаться, получив вполне законный отпор.

– Хорошо, миссис Антонова, – Черчилль, видимо поняв, что дальнейший обмен взаимными обвинениями контрпродуктивен, постарался сменить тему, – давайте поговорим не о том, что уже произошло, а о том, что не должно произойти.

– Давайте, – согласилась я. – Тем более что война в Европе, похоже, подходит к концу. И надо сделать все, чтобы Старый Свет никогда больше не стал полем боя.

– Тут я с вами полностью согласен. Только каковы будут условия мира? Не превратится ли этот самый мир в паузу между двумя мировыми войнами? Ведь трудно рассчитывать на то, чтобы условия мира удовлетворили обе стороны.

– Ну, тут я вам ничем помочь не могу, – я сделала жест, показывая, что умываю руки, – Советская Россия подписала мирный договор со странами, с которыми она воевала с 1914 года. Британия и Франция должны самостоятельно договариваться с Германией и ее союзниками. Тут многое будет зависеть от согласованных действий британской и французской делегаций.

Черчилль поморщился. Похоже, что мои слова о согласованности действий союзников по Антанте ему не очень понравились.

– Кстати, – спросила я, – что думает месье Клемансо по поводу наших с вами контактов? Полагаю, что вы поставили его в известность о них?

Мой визави ничего не ответил мне и снова машинально достал из кармана портсигар. Потом, поняв, что врать бесполезно, он махнул рукой и сказал:

– Миссис Антонова, я пришел к вам как частное лицо и потому не информировал членов французской делегации о своем визите. Ведь мы сейчас ведем обычную светскую беседу – не так ли?

Я ухмыльнулась про себя. Действительно – мало ли о чем говорят наедине мужчина и женщина. Только французы вряд ли поверят в то, что сэр Уинстон отправился ко мне с романтической целью. Они достаточно хорошо представляют – кто я и каково мое положение в советском руководстве. К тому же я уверена, что французская разведка доложила своему руководству о том, с каким уважением меня встречают в Берлине.

– Сэр Уинстон, я не стану вмешиваться во взаимоотношения Британии и Франции. Вы ладили во время войны, думаю, что вы поладите и после ее окончания. Меня больше интересуют взаимоотношения Британии и России. А именно – мне бы очень не хотелось, чтобы корабли эскадры адмирала Ларионова встретились в бою с кораблями Королевского флота. Поэтому я бы посоветовала вашим военным кораблям держаться подальше от территориальных вод России и не пытаться проявлять враждебность к нашим военным кораблям.

– А как насчет возобновления дипломатических отношений и налаживания взаимовыгодной торговли? – поинтересовался Черчилль. – Думаю, что вашему руководству стоит задуматься над нашим предложением.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – ответила я. – Сэр Уинстон, я сообщу своему руководству о ваших предложениях. Но давайте не будем торопить события. Война в Европе (и не только в ней) пока еще продолжается. Вполне вероятно, что у кого-нибудь из участников конфликта может появиться желание возобновить боевые действия, дабы добиться более выгодных условий мира. Ведь вы не исключаете такого развития событий?

– Не исключаю, – хмуро произнес Черчилль. – К тому же следует учитывать и фактор новой России. Вы остаетесь вне схватки, но в то же время своим присутствием влияете на расклад сил в мире.

– Собственно говоря, – усмехнулась я, – мы сейчас занимаем позицию, которую на протяжении многих лет занимала Британия. А именно – находясь вне схватки, наблюдать за ней с безопасного расстояния. Как в таких случаях говорят китайцы: сидеть на верхушке скалы и наблюдать за дракой двух тигров.

Черчилль мрачно кивнул.

– Вы сказали о китайцах случайно или преднамеренно? До нас доходят слухи о том, что некоторые страны готовы потребовать расширить сферы своих интересов на Тихом океане. Если все обстоит именно так, то положение Британии может резко ухудшиться.

Я лишь развела руками, дескать, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Мой собеседник, видимо, удовлетворившись первым этапом взаимного зондажа, вежливо попрощался со мной. А я, проводив его, выключила диктофон, с помощью которого была записана наша беседа с мистером Черчиллем, и вернулась к ее началу. Следует внимательно прослушать все нами сказанное, обращая внимание на некоторые нюансы. Тогда мне будет легче написать отчет для последующей передачи его в Петроград.