Вадим Мархасин - Когда-нибудь мы будем вместе

Я вновь повернулся к приговоренным и огорченно покачал головой.

"Ушел зараза, а я ему столько сюрпризов приготовил! Хоть бери и спасай".

— Ну как же так неосторожно, самоубился бедняга и не дождался справедливого возмездия! — фальшиво посочувствовал я.

— Ля иляха илля-Ллах, отчетливо произнесла террористка, — Ля иляха илля-Ллах, — возвысила она голос, подняв голову, —Ля иляха илля-Ллах, — она обессилено прошептала последнюю фразу, поникнув головой, и ссутулившись, насколько позволяла петля, как будто из нее выдернули внутренний стержень.

— Зря надеетесь вы на Аллаха, он не примет вашу смерть! Тела ваши будут скормлены бродячим псам и останки сожжены, прах ваш будет развеян по ветру, кости зароют на этой свалке, а душам вашим вечно гореть в аду! — припечатал я, показывая на подъезжающий к виселице фургон из которого доносился озлобленный, разноголосый собачий лай.

В глазах приговоренных постепенно проявлялось понимание, что уже все, жизнь закончилась, и совсем не так как ожидалось. И не дождутся отец с матерью домой героя-сына, и не услышат они хвалебных речей односельчан, и не прочитает никто "куль хува ллаху ахад" [38]одиннадцать раз на могиле, и не дарует воздаяние (саваб) умершим, так как не будет могилы. И на кладбище никто не зайдет и не прочтет суру "Ясин", так как и кладбища тоже не будет. А предстоит позорная для мусульманина казнь и отсутствие посмертия для верующих.

— Ты не сдэлаэшь этого! Это бэсчэловэчно! Нэзаконно! — Прорезался голос соседа справа от висящего Басаева.

— И кто же апеллирует к Российскому правосудию? — неподдельно удивился я.

— Я, гражданин Российской Федерации — Сайд-Али Сатуев, резво отозвался чеченец, с безумной надеждой ловя мой взгляд.

— Бывший гражданин, уже бывший! — ответил я товарищу Басаева, с которым они в прошлом году, девятого ноября, угнали самолет в Турцию, там заложников выпустили, сделали политическое заявление и в этот же день, попустительством турецких властей, вылетели в Грозный. — Пока вы расстреливали заложников, Верховный Совет единодушно внес поправку в конституцию о лишении террористов гражданства, и соответственно прав гражданина и единодушно проголосовал за введение смертной казни за терроризм!

За моей спиной восторженным шепотом переговаривались теле и фотооператоры, журналисты, лавируя меду людьми, протискиваясь ближе к виселице, выбирая лучший ракурс для съемки. Этой закаленной братии сам черт брат. Люди разделившиеся на два лагеря делились между собой мнениями.

Над свалкой разносился глухой рокот толпы, смешиваясь с собачьим лаем, карканьем ворон и сдавленной руганью террористов.

Над выложенными рядками трупами террористов роем вились жирные навозные мухи, внося свою лепту в звуковое оформление. Одна ворона осмелела и усевшись на голову убитого бандита клюнула в глазницу, вытаскивая глазное яблоко.

— Закон обратной силы не имеет! — Выкрикнул еще один юридически подкованный стоялец на стуле, — мы требуем суда в Ичкерии!

— Фантазер ты батенька, — не согласился я и громко озвучил в мегафон, — заканчиваем прения, готовьтесь к смерти!

— Кха, кха, кхе, раз, раз, — включился, непредусмотренный моим сценарием, громкоговоритель.

Я удивленно оглянулся. Протолкавшись сквозь людей, под самую виселицу выскочил плюгавенький товарищ, поблескивающий блеклыми глазками в роговых очочках, с вытянутой скорбной, смутно узнаваемой физиономией, сопровождаемый группой сподвижников и исступленно завопил: — Я, от лица передовой либеральной общественности и фракции депутатов Верховного Совета РСФСР от избирательного блока Союз правых сил России, выражаю решительный протест против устроенного президентом судилища, безусловно попирающего все нормы морали и нравственности! В прошлом году Мы приняли Декларацию о правах человека и гражданина и что сейчас видим? Пока я с группой депутатов Верховного Совета, безуспешно пытался не допустить кровопролития, организовать переговоры с представителями суверенной Ичкерии, от безысходности решившихся на такой отчаянный шаг, за нашей спиной президентская команда проталкивает принятие таких бесчеловечных поправок в Конституцию и уголовный кодекс.

"Кто же ты убогий, каким ветром тебя сюда занесло? Совсем менты расслабились, как пропустили только такого борцуна за правду?"

"Так ведь иммунитет у него батенька депутатский, — прорезался внутренний голос, — это он в девяносто четвертом году, в ходе неудачного штурма Грозного скажет по радио из бункера Дудаева, сгорающим в подбитых танках, брошенным в лобовую атаку российским солдатам попавшим в окружение: "сдавайтесь, вас предали командиры, я вам гарантирую, что сегодня вы вернетесь в свои части". Многие, поверившие правозащитнику, потом горько пожалели сидя в зинданах, умирая под пытками, глядя на товарищей которым живьем отрезают головы. Он же в последствии на пресс конференции обратился к матерям России, назвав их сыновей убийцами, завалившими своими трупами руины Грозного высказавшись предельно цинично и откровенно: "С радостью сообщаю вам, что штурм Грозного провалился!" Дудаев оценил верного пасынка Чеченского отечества наградив в девяносто пятом году иуду орденом Чеченской Республики Ичкерия "Рыцарь чести", впрочем, как и Басаева за Буденновск. Ковалев назовет коллегу Басаева Чеченским Робин Гудом!"

Я оглянулся и посмотрел на покачивающийся труп Басаева, перевел взгляд на исходящего пеной Ковалева и мстительно улыбнулся: "Ну, один теперь-то уже точно орденоносцем не станет, и тебя гнида плюгавая, где-нибудь сгною".

Правдолюб между тем продолжал растекаться мыслью по древу:

— Уподобляясь тиранам прошлого, устраивающим массовые казни на лобном месте, устанавливающим виселицы вдоль дорог и на площадях, наш всенародно избранный отбрасывает всю страну в пучину взаимной вражды и ненависти. Вы взвалили на свою душу тяжкий груз — судить, кто вам дал право? Кто! — снова патетически воскликнул Ковалев, протягивая руку к стоящим на лобном месте бандитам, — кто возьмет на свою совесть право привести в исполнение приговор этим людям, от отчаяния взявшим в руки оружие, отстаивая свою свободу и право на самоопределение?

Ковалев замолчал и оглянулся на меня, победно поблескивая глазками сквозь многооптрийные окуляры.

Я поспешил подхватить мысль правозащитника, хватит повитийствовал и дополнительно распорядился стоящим рядом десантникам:

— Уберите это отсюда, — показав на Ковалева пальцем.

Кипящие гневом бойцы, оперативно подскочили, выдернули из рук Ковалева мегафон и, приподняв под локти, быстренько потащили дрыгающего ногами правозащитника, подталкивая и подгоняя его сотоварищей с глаз долой.