Вадим Мархасин - Когда-нибудь мы будем вместе

— Мы никого не обманывали, СССР сам согласился на эти условия, это как в бизнесе я продаю вы покупаете, — не найдя лучшего сравнения выдал Коль.

—А вот наивный Горбачев думал, что он не торгуется, он был уверен, что не на рынке и не на базаре. Бедняга искренне считал, что налаживает отношения с западом, с вами господин Коль! Так что обман дорогой Гельмут, подлый обман. Желание за "спасибо" сэкономить денежки и впарить лежалый товар, по-человечески понятно, человек он та еще скотина! Но друзья так не поступают! А вы России друзья или уже нет?

Трубка опять надолго замолчала. Мои младореформаторы, отвесив челюсти, сидели внимательно слушая излагаемые мной тезисы, предполагая ответы и реплики немецкого канцлера.

— Слушаю Гельмут, что еще скажешь, — заполнил я возникшую паузу, — если вы согласны на уточнение данного договора по поставленным мной вопросам или подписание нового договора, уже с Россией, то нам есть о чем дальше разговаривать.

Россия не имеет таких возможностей как СССР, к тому же бывшие партнеры по Варшавскому договору хотят ободрать нас как липку за транзит — ввели налог пять "тыщ" марок на одну железнодорожную ось, предлагают расширить мосты, построить объездные дороги, и отремонтировать существующие магистрали — каково?

Вы кстати тоже юлите — пытаетесь уравнять стоимость нашего имущества с компенсацией за экологический ущерб!

— Но ущерб есть и он очень существенен, — радостно воскликнул Коль зацепившись за мои слова, — на полигонах много неразорвавшихся снарядов и всякого металлолома, везде несанкционированные свалки…

— Штаа, — не выдержал я, и агрессивно уточнил, — сравним ваши убытки с ущербом нанесенным СССР агрессией Германии?! Посчитаем сожженные города и уничтоженное население,сотни и тысячи гектар крестов над могилами ваших солдат на плодороднейших землях европейской части СССР?

Экологический ущерб, нанесенный немцами СССР по площади превышает всю территорию Германии в пять раз, а вы за компенсацию ущерба экологии полигонов и воинских городков радеете? — угрожающе прошипел я, — мы, по вашему, в Берлин на экскурсию приехали?

Вы на полигонах не разорвавшиеся снаряды поштучно считаете, а мы до сих пор разминируем брошенные склады, авиабомбы под фундаментами жилых домов и снаряды на сельскохозяйственных полях.

Мы каждый год вскрываем тысячи неопознанных могил и хороним наших солдат! Так что не надо нас подгонять вернуться в родные пенаты!

Только благодаря СССР Германия еще сохранилась как самостоятельное государство. А витала, витала идея на Тегеранской конференции раз и навсегда покончить с такой головной болью как Германия! Так что мы уйдем! Домой! Когда-нибудь… господин Коль! Но мы не будем бежать как Наполеон из под Москвы, теряя подштанники, бросая пушки и обозы!

— Извините Борис Николаевич, — испуганно-взволнованно воскликнул Коль, — я ни в какой мере не хотел поднимать такую наболевшую тему!

— Да, эту тему вы предпочитаете замалчивать, — успокаиваясь, проговорил я, — резюмирую, в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года,статьи шестьдесят второй "об изменении коренных обстоятельств", я буду ставить вопрос в ООН о недействительности договора о выводе войск. Соответствующее уведомление будет сегодня же направлено вам по линии министерства иностранных дел.

Конвенцией предусмотрено три месяца на согласование позиций в данном вопросе. Если будут приемлемые поправки к договору, то Россия его подпишет и ратифицирует.

Второй вариант — предлагаю по вновь открывшимся обстоятельствам признать договор недействительным и начать работу по подготовке нового договора.

Мои помощники охреневая следили за разговором, Бурбулис корчил физиономию и махал руками видимо призывая прекратить разговор и не нагнетать ситуацию, Гайдар изумленно хлопал глазами и то ли согласно кивал головой, то ли трясучка напала, но я отмахнулся и продолжил, желая подсластить пилюлю:

— В качестве жеста доброй воли Россия, в меру своих возможностей, но не в рамках договора, а в плане сокращения общей численности Вооруженных Сил, продолжит вывод частей подлежащих расформированию, после определения мест хранения их вооружения и имущества, на базе воинских частей дислоцируемых на территории Российской Федерации, если вы конечно поможете умерить аппетиты стран транзитеров, иначе мы будем распродавать военное имущество и технику в пунктах постоянной дислокации!

Намекните Польшам и Венгриям с Чехословакиями, что в противном случае на их территории стояли бы ваши войска и вряд ли бы стоял вопрос их вывода или каких-нибудь компенсаций! А мы можем и подождать, пока вы все согласуете или сами оплачивайте строительство мостов и объездных дорог, по пять тысяч марок за ось или двадцать пять… тысяч. А может вы дадите карт-бланш и мы пойдем домой таким же широким фронтом, как и пришли — от Черного моря до Балтийского?

"А красиво, я завершил", — сам себе порадовался я подпущенной шпильке.

Наступила продолжительная пауза, очевидно, Коль выслушивал своих советников, по ходу разговора.

— Прошу прощения, Борис Николаевич, я действительно не то и не так сказал. Давайте возьмем паузу и встретимся через неделю в Берлине? Я приглашу Джорджа Буша и мы совместно обсудим этот вопрос.

— Согласен господин Коль, — переходя на деловой тон сказал я, — только не в Берлине, а в Москве и не через неделю, а через два месяца и давайте создадим рабочую группу по урегулированию позиций и разработке пошагового, детального плана вывода войск и возмещения ущерба материального и морального понесенного нашей страной.

Я немного помолчал собираясь с мыслями и продолжил: — А, кстати, Буш нам зачем? Он что решает, этот глас и рупор конгресса? Все обещания и обязательства американских президентов яйца выеденного не стоят — не удержался я от шпильки! Пока, по крайней мере, я вижу, чего дружба с западом стоила СССР, такой судьбы для России я не желаю!

— Мы будем думать Борис Николаевич, посоветуемся с партнерами, — озадаченно проговорил Гельмут, — надолго не прощаюсь, до свидания!

— Ауф фидерзейн, майн фрейнд Гельмут, — выдал я единственную знакомую фразу на немецком, — до скорой, надеюсь, встречи!

Закончив разговор, я откинулся на спинку кресла и с облегчением вздохнул.

"Как будто вагон угля разгрузил, а не языком трепал, чувствую, сейчас закрутится карусель, как бы башню не снесло…. или не отстрелили".

—Вот так вот, господа товарищи, — выдал я сентенцию, — заканчивается наша спокойная жизнь, если ее конечно можно назвать спокойной!

Илюшин поднял руку, приподнялся и возмущенно произнес: — Борис Николаевич, я думаю, что выскажу общее мнение, так категорически нельзя поступать с нашими западными партнерами, мы тут кредиты просим, а вы такое…ээээ, в общем неправильно это!