Юрий Корнеев - Граф [litres]

Самое интересное, что уже и сейчас существует здесь оспенная вакцинация. Еще лет четыреста назад ее начали проводить в Китае. Там здоровым детям через серебряную трубочку в нос вдували порошок, полученный из истолченных сухих корочек с оспенных язвочек больных. Правда, метод этот довольно опасный – смертность после такой вакцинации все-таки высоковата. А вот доктор Эдвард Дженнер в конце восемнадцатого века открыл практически безопасный способ вакцинации. Он заметил, что доярки и скотники практически не болеют оспой. Оказалось, что все они когда-то переболели в легкой форме коровьей оспой, заразившись от больных коров. И натуральная оспа их уже не брала. Дженнер втер в царапину подопытного содержимое оспенных пустул, которые появились на руке у доярки. После этого подопытный уже не болел оспой. Хотя легкое недомогание после вакцинации все-таки испытывал. Это была первая практически безопасная прививка от оспы. Почему бы мне это не повторить? Не самому, конечно. Но уж найду кому поручить. Зато смогу обезопасить своих людей, ну и себя, конечно, хотя бы от оспы. Тем более сейчас, после страшного мора тридцатилетней давности, склонить людей к вакцинации будет не особенно трудно. Правда, придется заручиться поддержкой церкви. Ведь именно церковь, там, в будущем, была, или будет, главным противником вакцинации. Черт, опять деньги. Ну, что ж, оно того стоит.

Вот с такими мыслями и доплыл до Дуйсбурга. Нет, не то чтобы я сидел и мыслил всю дорогу. Были и долгие разговоры с Гюнтером. В основном, конечно, о дальнейшем развитии нашей земли; вернее, моей земли. Иногда даже спорили. Такое право я ему дал – спорить со мной. А то ведь тут это не принято; здесь как сеньор сказал, так и правильно. Тем более Гюнтер как раз хорошо это усвоил – когда он высказал свое мнение старому барону о сдаче в аренду нового рудника. Хорошо хоть просто в деревню отправили. Могли и запороть, а то и вообще… Хотя мой бывший родитель вроде сволочью не был. Пьяница и мот – это да. Но не сволочь. Поэтому Гюнтер теперь спорить остерегается. Пришлось официально дать ему такое право. Советы – это, конечно, хорошо, но иногда и поспорить надо. Тем более со мной. Я ведь совсем не гений. А в нынешней жизни разбираюсь хреновато. Даже теперь, проведя здесь несколько лет, многое не понимаю. А уж о том, что происходит в верхах, при дворах герцогов, а тем более императора, вообще даже представления не имею. Хотя и Гюнтер в этих вопросах плавает. Так, знает что-то из слухов. А слухи, они и есть слухи.

Но оба мы согласны с тем, что попадать мне туда никак нельзя – чревато. Или грохнут, или разденут. Ну так я туда и не стремлюсь. Ну, от приглашений разных герцогов я отобьюсь, причину найти нетрудно. Да и от приглашения императора тоже откреститься можно, сославшись на нездоровье. Главное, чтобы император войну не начал с кем-нибудь. Вот тогда отбрехаться будет трудно. Хотя и тут наверняка выход можно найти. Собственно, я и сам раньше так и думал, но теперь и Гюнтер к моему мнению полностью присоединился. А Элдрик вообще заявил, что если я и надумаю отправиться в какое-нибудь такое змеиное гнездо, то он меня просто свяжет и запрет в спальне в замке и никуда не выпустит. А что ему? Он простой наемник, и наняли его как раз для того, чтобы он сохранил мою жизнь. Вот он и будет выполнять свои обязанности… Я даже разозлиться на него не смог.

В Дуйсбург пришли рано утром. Встречал нас наместник с взводом мушкетеров. Сразу же отправились осматривать город. Правда, пришлось подождать полудюжину кирасиров, потому как шататься по городу с толпой мушкетеров не очень интересно. Да и медленно. Мы-то на лошадях. А совсем без охраны тоже нельзя. Город-то только перешел в мое владение, мало ли – вдруг найдется какой сумасшедший свободолюбивый бюргер? Правда, от арбалетного болта охрана вряд ли прикроет, но я все-таки в доспехах. Даже шлем мне на голову водрузили. Жуть как неудобно. В бою-то на эти неудобства внимания не обращаешь, а вот на прогулке раздражает. Но ничего не поделаешь.

Город с прошлого моего посещения совершенно не изменился. Да и с чего ему меняться? Артиллерийского обстрела не было, так что и пожаров, слава богу, тоже не случилось. Да и без грабежей обошлось. Так что город совсем не пострадал. Но… если раньше я здесь был просто гостем, то теперь многое мне перестало нравиться. Кое-где обшарпанные стены домов, даже в центре. Недостроенный собор уже раздражал. Та самая церковь Спасителя, на достройку которой я обещал выделить денег. А уж когда мы попали в район бедноты, где беспорядочно понаставлены то ли покосившиеся избенки, то ли вообще землянки… это меня уже взбесило. Я даже приказал снести там все к чертовой матери. Хорошо хоть Гюнтер отговорил. Людей-то потом куда девать? Но я все же приказал Гюнтеру, чтобы через год этого безобразия тут не было. Для нормальных людей, если они тут есть, пусть найдут работу и отстроят им более-менее приличные дома, а кто не захочет работать – вон из города. Детей – в приют к церковникам, а взрослых – на строительство дорог. Там их работать научат, плетьми. И криминала в городе поубавится. Ведь все местные воришки, гоп-стопники и «ночные потрошители» – именно из этих трущоб.

Обедать отправились в ратушу. В довольно большом зале накрыли огромный стол. Присутствовали все лучшие люди города. Человек тридцать. Вот на хрена, а? Хорошо хоть без баб. И так настроение не очень, а тут еще эти рожи. Ну, я им и выдал. Небольшую речугу перед обедом. Вместо тоста. Рассказал, что я думаю об их городе и о них самих. Объяснил, как это исправить и в какой срок. И что я сделаю с ними, если они меня не послушают. Теперь уже у них настроение было испорчено, а вот мне как раз и полегчало. Правильно говорят: сделал гадость – на душе радость. Хотя говорил-то все правильно. И об отсутствии канализации – обычной и ливневки, и об обшарпанных домах, и о лачугах в бедняцком районе. Ну, может, слегка сгустил краски, не без этого. Хотя в конце речи немного их успокоил, сказав, что не все расходы по устранению недостатков лягут на город. Графская казна им поможет, но на много пусть не рассчитывают. Потому как графские деньги пойдут в основном на укрепление обороноспособности города.

Они слегка взбодрились, но именно что слегка. Потому как поняли, что придется расставаться с денежками. В основном именно им, лучшим людям. Остальным горожанам тоже придется, но это как-то компенсируется снижением налогов, которое я обещал. Им снижение налогов тоже что-то компенсирует, но не скоро, ох, не скоро. Хотя что я там отменил? Разную мелочь идиотскую, которую эти же придурки, лучшие люди, и ввели. Ну, не они, конечно, а их предшественники. Далекие предшественники. Городу-то уже больше тысячи лет. Вот и набралась за это время уйма дурных налогов и поборов, которые я все скопом и отменил. Вернее, не я, а Курт от моего имени, после захвата города. Оставил только основные. Хотя если покопаться во всех этих давних законах и уложениях, наверняка что-то толковое и можно было бы вычленить.