Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

Но меня во всем этом привлекла она малозаметная на первый взгляд деталь: реальный оборот (без учета "перекладывания" циферок с одного счета на другой) банка составлял сумму раз в десять меньшую, нежели указывалась в отчетах, направляемых в Министерство финансов. Потому что как раз эти внутрибанковские проводки и составляли большую часть "оборота": если, скажем, я закупал у клиента моего банка изделия, то фактически некие циферки меняли место в банковских журналах. Если потом этот клиент покупал что-то у другого клиента, то опять переписывались лишь суммы в ведомостях. А когда клиенты "выплачивали" своим рабочим зарплаты через открытые рабочим счета, деньги уходили из банка лишь когда эти рабочие за ними в банк приходили — но и тогда чаще всего они забирали не всю сумму. А если продавцы покупаемых этими рабочими товаров тоже хранили деньги в моих банках…

Схема эта была личным Марии Иннокентьевны "изобретением", и ее эффективность повышалась день ото дня под личным ее контролем и наблюдением, поэтому, когда я задал Мышке простой вопрос, ответ последовал сразу же:

— Конечно, для этого вам потребуется свой собственный банк и в Германии, но если он будет иметь хорошую репутацию, то, пожалуй, оборотный капитал не превысит размера продаж за две недели. А может быть получится сократить его и до недели.

— Это радует. И именно поэтому я попросил бы вас самой созданием такого банка и заняться. То есть мы просто купим какой-нибудь уже существующий банк — для того, чтобы не тратить время на его регистрацию, ну а вы распишите все процедуры для его работы именно в нужном нам направлении. Вас, как только подходящий банк будет куплен, я назначу Председателем правления, и у вас будет вся полнота власти в нем…

— Вряд ли я справлюсь, ведь сейчас мне и без того приходится управлять и бухгалтерией компании, и Саратовским сельскохозяйственным…

— Надеюсь, у вас уже подготовлены помощники, которые смогут справиться с ними самостоятельно, лишь под вашим самым общим контролем. Ровно так же мы поступим и с германским банком: как только найдется подходящий управляющий, вашей обязанностью будет лишь контроль его деятельности. Я понимаю ваши опасения… но, должен честно сказать: у меня нет другого человека, который эту работу сможет выполнить правильно.

Банк удалось купить довольно быстро, уже в мае "Freiberg Handelsbank" — Торговый банк Фрайберга — начал неторопливую экспансию в других городах Германии. И Австро-Венгрии, для начала открыв отделение в Праге. А то приедет, скажем, фрайбержец из своей деревни в Прагу — где ему денег со счета снять? Правда, большинство жителей этого крошечного — в половину Ерзовки — городка рядом с Дрезденом о выдающемся успехе своего банка и не подозревали. В успех был действительно выдающийся: за три месяца с момента "смены руководства" банк только в Германии кредитов успел раздать миллионов на тридцать. Марок, конечно — но все равно сумма очень солидная.

Впрочем, кредиты раздать — дело нехитрое, главное — определить, кому их давать. В Берлине состоялась "прощальная гастроль" Сергея Игнатьевича: он "быстренько" проверял состояние потенциальных заемщиков. Большинство из них, скажем, не блистали — но многие кредиты успешно получали. Правда, под залог — но для большинства заемщиков кредит в "Freiberg Handelsbank" был единственным шансом остаться на плаву. И который большинство это упустило.

Однако "захват мирового господства" был бы оправдан лишь в том случае, если дома все в порядке. Чего, к сожалению, не наблюдалось. Ну, год такой, тысяча девятьсот одиннадцатый. Если мне склероз не отшибло, то зимой будут голодать около сорока губерний, и впервые именно в этом году без урожая останется запад Малороссии. А мне выпал шанс посмотреть, вырастет ли урожай в Заволжской степи.

Векшинск (как, впрочем, и Сталинград) стали городами совсем зелеными: на широких улицах проезжая часть от тротуаров, а те — от самих домов отделялись широкими газонами, обрамленными кустами и засаженными посередине деревьями. Очень тенистые улицы получились, и не очень жаркие — ну а за свежим видом зелени дворники с поливальными шлангами следили истово. Но то — города, а вот сельская местность выглядела несколько иначе.

В этой сельской местности улиц с тротуарами не было, поэтому не было и обрамляющих их газонов. Но вот что касается деревьев и кустов — они появились. Из кустов (новых) в степи появились желтая акация и черная рябина, а из деревьев — вязы, клены, разные тополя. Ну и дубы, конечно — однако за шесть лет дубы большими не вырастают. Вязы и клены вообще-то тоже, но их (как и большую часть кустов) уже привозили довольно большими. А погоды эти шесть лет были вполне приличными — и теперь на моей земле в Заволжье каждое поле в пару километров длиной и треть километра шириной обрамлялось лесопосадкой шириной в пятьдесят саженей — то есть в семьдесят пять метров. Не везде еще этот "лес" достаточно подрос — но на большинстве полос деревца уверенно высовывались из трехметровых зарослей акации, а пешком пересечь было трудновато и позапрошлогодние посадки: высаженные в качестве "подлеска" шиповник с барбарисом по защитным свойствам уже превосходили не только обычную колючую проволоку, но и спираль Бруно.

А еще поля, спрятавшиеся за густыми посадками, интенсивно удобрялись. Только в Черноморской губернии собиралось чуть ли не сто тысяч тонн удобрений — то есть водорослей, которые штормами выносило на берег. Ну и не только штормами: рыбаки теперь знали, что если с уловом проблемы, то трюм с водорослями с голоду пропасть не даст. Водоросли эти, по "кубинской" рецептуре, мелко рубили, морили в чанах с соляной кислотой, затем мешали со всякой соломой, опилками, камышом молотым, с песком — и в результате выходило почти двести пятьдесят тысяч тонн прекрасных удобрений. В которых было буквально все нужное: азот, калий, фосфор (в чаны заодно сбрасывали и все остатки с рыбообрабатывающих фабрик). И если та же кормовая свекла уносила с гектара треть тонны калия, то "бесплатное" удобрение тут же унесенное приносило обратно. Правда, его на гектар требовалось уже не триста килограмм, а тонн пятнадцать… но на пятнадцать тысяч гектаров в год "халявы" хватало. Однако "мой" кусочек Заволжья уже составлял семьсот пятьдесят тысяч гектаров — я попросту скупил почти всю землю вдоль Волги от Ахтубы до Еруслана.

Вдобавок "морские удобрения" все же были "солеными", так что их большей частью возили на огороды Калужской губернии — почему-то именно эта смесь чуть ли не удваивала урожаи капусты и картошки, а лишнюю соль дожди быстро вымывали. А поля я предпочитал посыпать калийной солью из Соликамска, фосфатами из Подмосковья и азотом с аммиачных заводов. В результате эти поля в хорошее время давали (с моей, "Саратовской" пшеницей) больше двадцати пяти центнеров, да и с простой белояркой под двадцать. А что будет в "плохое" — посмотрим…