Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

Но, выслушав сбивчивый рассказ нового министра, Владимир Ильич решил не отказать себе в удовольствии лично посмеяться над незадачливым "советчиком" — уж больно тот наглые заявления себе позволил. А если, вдобавок, и предложения его хоть сколь-нибудь подкрепятся реальным делом, то это может оказаться весьма полезным развитию революции. И, тем не менее, за наглость нужно наказать. Макнуть, образно говоря, мордой в дерьмо — потом, небось, посговорчивее окажется и из него побольше выжать выйдет!

Не спеша шествуя к кабинету наркома промышленности, Владимир Ильич даже начерно обсудил с наркомом процесс "дожимания" буржуя. Но, войдя в кабинет, он замер на полуслове: буржуй оказался знакомым. Старым знакомым…

Рассказанное Красиным мне не показалось очень важным — я и без него, вообще-то, знал, что промышленность порушили изрядно. У меня голова, честно говоря, была совсем другим занята: я все еще переживал случившееся в Сьюдад Электрико. Дело сугубо личное: Васька запросила у Кирилла Константиновича развода. Поскольку детей у нее больше быть не может, а мне-де наследники нужны. То, что в официальных наследниках у меня числились не только Машка с сестрами и Степан, но уже пятеро "внуков", было для нее совершенно неважно.

Важно было это мне. Не с наследниками, а с самим разводом: меня категорически не устраивало, что Васька попросила вместе с разводом и постриг в открывшийся в Уругвае женский монастырь. Оно, конечно, всякую сельхозпродукцию в монастырском огороде выращивать — дело хорошее, но не для единственной известной мне сварщицы вне всяких разрядов. Да, с семейной жизнью у нас с Васькой как-то не заладилось, но о производстве-то забывать и вовсе нельзя!

Не устраивало все это и самого митрополита: с одной стороны он хоть был и Васькиным духовником (как же иначе-то, ведь супруга "главного благодетеля"!), и настоятелем того самого монастыря, но с другой он очень хорошо понимал, что стоит мне захотеть — и церкви в Уругвае станет весьма грустно. Так что — после довольно долгих переговоров, споров и уговоров было принято компромиссное решение: церковь нам развод дает, но на Василису накладывает епитимью: пятнадцать лет отработать на обучении сварщиков-универсалов.

После прошедшей весьма грустной церемонии Васька все же тихонько мне шепнула:

— Если тебе вдруг будет нужно… ну, это, то полюбовницей твоей я быть согласна… потому что люблю тебя и всегда любить буду!

— Ну и зачем тогда ты всю эту потеху устраивала? — с искренним недоумением поинтересовался я.

— Тебе свои дети нужны. Да, ты всех Векшиных как родных детей любишь, но родные нужны. И чтобы не в грехе они родились…

Да, разобраться в закоулках женской логики человеку никогда не удастся… даже если сам человек женского полу будет. По крайней мере мне Машка так и сказала, когда утром после развода застала нас в одной постели, ничуть этому, впрочем, не удивившись.

А я в тот день удивился — до полного изумления удивился, когда дочь наша после "церемонии" провела меня во "дворец алькальда". Погода была дождливая, промозглая — но намечалось некое торжество по поводу принятия плана строительства новой электростанции (для нынешних времен новой, на Рио Негро), так что пришлось приодеться и я в прихожей замер, раздумывая, хватит ли зонта чтобы дойти до центра города не намокнув или все же нужно на машине ехать.

— Пешком пойдем — заявила Машка, — там даже из машины выходить — и то намокнешь.

— А пешком по дождю — не намокнешь? — съехидничал я.

— Ну мы же не по улице пойдем…

И мы пошли — не по улице. Оказалось, что когда Константин Харлампиевич Панин получил задание выстроить город "спокойным и безопасным, но не похожим на Верден с Осовцом", он все понял правильно. И все понятое выстроил. Кроме того, что город был полностью огорожен каналом, он и внутри представлял собой буквально воплощение принципа "спокойнее чем в любой крепости". Каждый дом стоял на невысоком цоколе из дикого камня (с толщиной гранитных стен метра в два), причем подвалы имели железобетонные перекрытия тоже метра под полтора толщиной. С арматурой из рельсов. Вдобавок и подвалы были минимум двухэтажные, а на "минус третьем этаже" все здания в городе были соединены широкими проходами — широкими и высокими настолько, что по ним легко мог проехать автобус или грузовик, катящий за собой пушку. Для которых и предназначались "подвальные окошки" во внешних стенах крайних в городе зданий.

В моем доме бойниц для пушек было аж шесть штук, а четыре "солярия" сверху угловых башенок были, оказывается, приспособлены для размещения двухствольных дюймовых "автоматов", и лифты к ним из подвалов были предназначены не только для подъема прохладной газировки. Да, город у Панина получился "совершенно безопасным": после банкета по поводу начала новой стройки алькальд показал мне расчеты, по которым выходило, что пятитысячный "гарнизон" города сможет год держаться против всей армии… нет, не Уругвая конечно — это вообще смешно было бы, а, скажем, Бразилии и Аргентины вместе взятым. И пояснил, почему именно эту парочку он взял в качестве примера — еще раз напомнив мне об одном деле, которым я хотел заняться уже бог знает сколько времени.

И покрытые красивым мрамором жилые дома Сьюдад Электрико с полутораметровой толщины стенами устояли бы при любом штурме… чего не сказать о домах Сталинграда.

Что же до Сталинграда, то бои вокруг города начались в ноябре и продлились до марта. А ожесточенность этих боев я осознал, когда уже на своем старом "лимузине" проехал по городу. В Царицыне тоже разрушения были, но не очень заметные, а вот Сталинград был разбит местами вообще в щебенку. Рейнсдорфовский завод до последнего дня делал пушки для "беляков", и Троцкий решил проблему кардинально: по городу выпустили несколько тысяч снарядов из осадных орудий. Ирония судьбы: город расстреливали из рейнсдорфовских же семидюймовок…

Артиллерийского завода больше не было — только кучи щебня указывали на то, что здесь когда-то что-то было построено. Впрочем, и от тракторного завода мало что осталось — все же заводы-то у меня очень плотно стояли, цеха иной раз вообще вперемешку ставились. Да и "рабочий городок" пострадал изрядно: случайный снаряд от семидюймовки просто сносил половину дома как минимум. От дома, конечно, зависит — но от моего как раз половина и осталась стоять.

А по университету, похоже, вояки Троцкого вообще прицельно били. В центральной башне где-то с сорокового этажа вообще только голая арматура торчала, кое-как удерживая покосившийся шпиль. Два крыла были тоже сильно побиты, а одно вообще рухнуло. Только левое крыло "Волжской стороны" и центральный корпус вроде выглядели неповрежденными…