Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

Когда же гость уехал, Чёрт пожаловался "старому слуге":

— Ну почему меня Чёртом зовут? Это он самый настоящий чёрт: ведь я хотел отставки просить, а получилось, что еще на два года работы выпросил. Вот скажи мне, Айбар, почему так вышло-то?

Линоров не уволился из Жандармерии. После того, как он проверил переданные ему документы (причем созданной для этой цели группе удалось добыть и подлинные выписки из банка), император действительно назначил Дурново министром внутренних дел и дал санкцию на расследование деятельности Витте. Сейчас Сергей Юльевич сидел в каком-нибудь тихом каземате (если вообще жив остался), а Евгений Алексеевич получил звание подполковника и орден. Ну и, для кучи, должность начальника вновь созданного "Департамента по расследованию финансовых дел". Понятно, что линоровский департамент расследовал вовсе не торговлю "левыми" трамвайными билетами — хотя именно с этого дела деятельность его официально и началась.

Несмотря на то, что Евгению Алексеевичу так и не "посчастливилось" стать моим сотрудником, отношения у нас были весьма теплыми. А так как департамент его нередко "работал" с финансистами за пределами Империи, и часто — с моей помощью, то у нас сложилась неплохая практика "обмена ненужной информацией". То есть если в чью-либо сеть попадала информация внимания заслуживающая, но ненужная по текущему делу, ее просто передавали "партнеру": а вдруг тому пригодится… И таким забавным образом ко мне попали сведения о руководителе Российской социал-демократической партии…

Линоров был в курсе моего интереса к этой партии, хотя сам искренне считал ее "кучкой жидовствующих болтунов". Насчет "болтунов" — это он, вероятно, все же слегка ошибался, что же по поводу первого эпитета, то, по крайней мере пока, "руководство" в партии принадлежало вообще активным членам Бунда. За Бундом жандармерия все же следила, но вскоре выяснила, что РСДРП, несмотря на подобных "членов ЦК", была всего лишь "карманной партией" мелкого бизнесмена и мошенника по имени Александр Львович Парвус (в девичестве Израиль Лазаревич Гельфанд). Так что, передавая мне "досье", полковник жандармерии не скрывал ехидной улыбки…

Почитав бумаги перед встречей с "вождем", не смог не рассмеяться и я: это разве что в Германии могли поверить, будто сын "портового грузчика" в Одессе семидесятых-восьмидесятых годов мог закончить гимназию. А купцу первой гильдии и владельцу стивидорской компании Лазарю Гельфанду стать "грузчиком" в биографии сына пришлось лишь потому, что в университет Базеля детей уголовных преступников не принимали.

Однако "потомственному грузчику" мешки ворочать явно не хотелось, и он занялся строго противоположной по смыслу работой. Поначалу, вступив в Социал-демократическую партию (Германии, конечно), он зарабатывал на корочку хлеба к своим маслу с икрой написанием статеек в партийную газету, но вскоре решил, что столь важный бизнес нужно целиком брать в свои руки.

Первая его газетенка особым спросом не запользовалась, и он — в развитие бизнес-плана — решил создать для себя собственную целевую аудиторию. Поэтому, собрав кучку русских социал-демократов из эмигрантов, он учредил новую газету с названием "Искра"…

Понятно, что подпольная газета, да еще и издаваемая за границей, прибыли от размещения рекламы получать не могла. Если коммерческую рекламу иметь в виду. Но ведь бывает еще "реклама" не очень коммерческая — и Израиль Лазаревич начал очень быстро богатеть. Хотя не брезговал и мелкими гешефтами: став "литературным агентом" некоего Алексея Пешкова, он продал берлинским театрам его пьесу — но будущий монстр соцреализма не получил с этого ни копейки.

Правда, заказчикам "социальной рекламы" требовались какие-то доказательства того, что хорошо оплачиваемая реклама работает — и Парвусу пришлось кучку пригретого им сброда организовывать в партию уже всерьез. А назначенных им "лидеров партии" еще и кормить, причем в лучших ресторанах Лозанны и Цюриха…

Раньше я не понимал, как абсолютно "не член партии" Иудушка Троцкий все же был членом ЦК этой партии. Теперь, благодаря документам, собранным Линоровым, разобрался: Лев Давидович был назначен "заказчиками" на должность ревизора. А что — с точки зрения бизнеса очень разумно: два профессиональных неворочателя мешков, оба — сыновья воров, осужденных "царскими сатрапами" всего лишь за попытку пожить красиво. Оба мнят себя "прирожденными лидерами", у обоих лютая ненависть к стране и полное отсутствие каких бы то ни было моральных норм. И один получает деньги, а другой — следит, как первый их тратит: идеальная конструкция. Вот только доктор Парвус был гораздо умнее приставленного к нему ревизора.

Наша встреча произошла в небольшом ресторанчике в центре городка Люцерн на берегу одноименного озера. Организовал ее агент Линорова, работавший в редакции "Искры", но оплачивать встречу пришлось именно мне: сам Александр Львович лишние траты весьма не любил. Впрочем, зимой в городке было настолько немноголюдно, что лучшего места для встречи, о которой "соратникам по партии" знать не обязательно, и не найти было — а хозяин ресторана за то, что он его вообще открыл, запросил "сверх стоимости обеда" всего лишь двадцать пять франков. И вопрос был лишь в том, как заинтересовать Парвуса в необходимости столь дальней поездки аж за сорок километров от Цюриха.

Однако легенда у меня была такова, что вождь революционеров рискнул потратить пару часов на путешествие в неведомые дали: уж очень заинтересовал Израиля Лазаревича американо-кубинский сахаропромышленник, внезапно воспылавший интересом к революционным идеям Маркса. Очень небедный промышленник по имени Фидель Кастро.

— Это вы сеньор Фидель? — поинтересовался все же больше Израиль Лазаревич, чем Александр Львович: уж больно интонации оказались выразительными.

— Да, я арендовал этот ресторан и больше тут никто не появится.

— Это неплохо… то есть, я рад, что никто не помешает нашей беседе. Мне сообщили, что вы, в некотором роде, заинтересовались деятельностью возглавляемой мною партии. Что именно вас так заинтересовало? Ведь моя партия действует в России, откуда что до Кубы, что до Америки далеко — и не только в расстоянии.

— Сложный вопрос. Вероятно, более всего меня интересовали ваши методы пропаганды, но сейчас, получив некоторую возможность познакомиться с ней поближе — в частности, с газетой и тем, что в ней печатается, я, признаться, немного разочарован.

— Вы о "Искре"? Я ее скоро закрою, потому что она теперь стала напрасной тратой денег.

— А зачем же вы ее финансировали уже… лет пять? Больше? Я, конечно, понимаю, что затраты копеечные, но все же…