Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

— Не такие уж и копеечные, всем этим болтунам платить приходится довольно много. Вдобавок поначалу польза от газеты была: в России появилась довольно сплоченная партия. Но сейчас, когда эти писаки разругались между собой и печатают статьи, не интересные даже им самим и совершенно непонятные русским рабочим — зачем кормить этих дармоедов? Они свою работу уже сделали.

— Жаль, я надеялся, что узнаю от вас что-то новое о развитии социалистических идей…

— Идей много, были бы деньги на их воплощение.

— Ротшильды перестали платить за революцию в России?

Парвус посмотрел на меня глазами священника, встретившего на амвоне дьявола.

— Господин Парвус, мне вас рекомендовали как человека умного. Я — кубинец, а сейчас на Кубе гринго грабят не только пеонов. Мне интересен, на самом деле интересен опыт профессиональных революционеров, способных поднять пеонов на борьбу за счастливую и независимую жизнь. Если после этого пеоны будут жить лучше — что ж, тоже неплохо. Но пока они даже бороться не хотят, и это меня удручает. Настолько, что я готов для пробуждения их национальных чувств потратить весьма серьезные средства…

— О каких суммах мы говорим? — в голосе Парвуса появилось понимание и прорезался неподдельный интерес.

— Hablas español? (Вы говорите по испански?)

— Sí, no es muy bueno, pero aún así… (Да, не очень хорошо, но все же…)

— Не пойдет, вы говорите как гринго, да и думаете как гринго. Пеоны скорее вас побьют, чем выслушают. Но ваш опыт мне тем не менее интересен… а болтунов я и своих найду. Как насчет десяти тысяч франков за составление плана агитационной работы среди рабочих сахарных заводов?

— Может быть долларов? Вы же американец…

— Франков, я же бизнесмен. Но сначала мне хотелось бы узнать, как насчет Ротшильдов…

— Тогда цифра в двадцать тысяч будет более верной, мне кажется. Что же до Ротшильдов… да никак. Им Россия стала почти неинтересна: сначала их грубо выперли с нефтяного рынка, а затем таинственно исчез их основной агент влияния при царе. Лично я думаю, что это дело рук Рокфеллера с компанией: уж больно ловко Россию накачивают американскими деньгами. Но могу и ошибаться… Тем не менее, у Ротшильдов появились более заманчивые цели, а Россия пока просто отложена. Так что если вам действительно нужна работающая программа, то стоит поспешить с оплатой: через два-три месяца я буду сильно занят другими делами.

— И вы успеете за пару месяцев подготовить реальную программу?

— Конечно, за мной большой практический опыт. Мне кажется, те, кто вам меня рекомендовал, именно это и имели в виду. Впрочем… Программу-то я подготовлю — за двадцать тысяч, конечно, но для ее реализации суммы понадобятся более серьезные. Думаю, миллионов десять-пятнадцать, и на этот раз именно долларов.

— Суммы разумные и доступные. Продолжайте…

— Любая программа все равно потребует каких-то исправлений, уточнений. Тут есть все же один господин, способный не только болтать. То есть способен-то он лишь болтать языком, но часто болтовня его весьма дельная: он за небольшие комиссионные продаст эшелон песка бедуинам. Я вас познакомлю, и если вам понадобится, то он уточнит программу действий в процессе исполнения за весьма скромное вознаграждение, практически лишь за еду. Правда, поесть он любит… вы ему только не оплачивайте пиво, им он способен упиться до состояния риз. И познакомлю я вас совершенно бесплатно: во-первых, он сейчас на меня не работает, только деньги тянет, а во-вторых все равно купить вы его не сможете. Он идейный, ненавидит только Россию — но если вы ему скажете, что ваш бизнес поможет ее уничтожить, он кого угодно уговорит на любое злодея… убедит в верности ваших идей. Редкостная мразь… то есть, я имел в виду редкостных душевных качеств человек — Парвус откровенно смеялся. — Может быть, вы даже слышали о нем, раз интересовались моей газетой: его фамилия Ульянов.

Что-то мне напомнило про пауков в банке… но я вроде все же знал, кто кого сожрет. "План революции" Александр Львович мне все же составил, и, должен сказать, очень даже неплохой план. Только вот применим этот план был разве что именно в России: его автор явно был в курсе практически всех раскладов в российской верхушке и очень хорошо разбирался в состоянии дел "на земле". И довольно топорное переложение всего этого на "кубинскую действительность" просто бросалось в глаза — впрочем, для меня это было совершенно неважно, тем более что Парвус такие места даже выделил и в примечаниях отметил, что требуется "подгонка напильником по месту". А вот познакомиться живьем с "самым человечным человеком" было интересно.

Мне интересно, но членов ЦК РСДРП знакомство со мной заинтересовало разве что желудочно. Примерно неделю мне пришлось водить их по ресторанам, где будущие "преобразователи России" активно жрали, пили, похлопывали меня по плечу и говорили, что "революция на Кубе победит, как только народ изучит Маркса с Энгельсом", а затем принимались обсуждать — на русском, естественно, которого Фидель не понимал — какие-то бытовые мелочи, баб…

А еще знакомство с большевиками лишний раз доказало, что Парвус не врет, по крайней мере в мелочах не врет: на первой встрече, где за всех платил Александр Львович, "старик Крупский" надрался пивом так, что пришлось нанимать человека чтобы унести его домой. На последующих — во избежание — я заранее объявил, что "платить за пиво для кубинца все равно что плевать в церкви", и народ уже пил умеренно. Вдобавок после того, как я намекнул на возможность некоторой финансовой поддержки социалистического движения в России, Ильич разговоры о бабах стал пресекать…

В целом же встреча с "настоящими большевиками" меня сильно разочаровала: было очевидно, что это сборище неворочателей мешков страной управлять не в состоянии — они и между собой разобраться пока не могли. Может, со временем поумнеют? Хотя почему "может", ведь один раз уже поумнели.

Ну а я им помогу в этом — в меру сил, конечно. Александр Львович мне под это дело и газетку свою продал… недорого, но за деньги. Что дало мне возможность в редколлегию (которая, по сути, было практически Центральным комитетом партии) протолкнуть своего человека. Чтобы он финансовые вопросы решал, советом при случае помочь смог бы — ну и меня держал бы в курсе событий.

По дороге из Швейцарии, освободившись от фиделевской бороды и смыв с волос краску, я от нечего делать еще раз прочитал писанье Александра Львовича. Просто потому, что после первого ознакомления осталось странное чувство, как будто я пропустил что-то важное. Ничего я не пропустил — просто раньше не очень задумывался над написанным. А в поезде до меня дошло: Парвус, если бы захотел, действительно смог бы устроить в России революцию. Но не захотел — потому что понял, что в число выгодополучателей он не попадет. Я ошибался, думая, что он Россию ненавидит: ему было просто на нее плевать — как, впрочем, и на любую другую страну. На то, что Россия вообще получит лишь убыток и разорение, он большого внимания не обращал, но умудрился в своей работе показать, что революционеры, разоряя свою страну, разоряют и себя…