Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

Само здание было полностью готово, даже шпиль был уже не только собран, но и поднят на нужную высоту (собирали его внутри верхней башни, кусками, а потом поднимали домкратами). А домкраты, которыми поднимали шпиль, теперь покоились в подвале — ими-то я и собирался поднять статую в главный холл. Только не ту, которую мы сделали…

Думаю, если бы Владимир Александрович увидел, что мы творили в литейке на следующий день, то убил бы нас всех. Васька, напевая какую-то заунывную песенку, газовой горелкой отхряпывала от статуи кусочки, которые отправлялись в печь — ну а я время от времени направлял расплавленный металл в обычные формы-"чушки". Работы было много, все же семь тонн разлить в двадцатикилограммовые кирпичи — это дело не самое быстрое. Потому что потом кирпичи эти нужно было еще сложить на тележку (и хорошо, что моторизованную), вывезти из мастерской и по туннелю переправить в другое место. А из другого места привезти другие кирпичи — причем в гораздо большем количестве.

Вечером к нам присоединилась и Машка — она закончила свою часть работы. Работы, откровенно говоря, уникальной — дочь наша на стеклозаводе отлила три огромных стекла (размером четыре метра на семь), а затем эти стекла были отшлифованы, отполированы, обрезаны, вставлены в хитрую стальную раму. После чего эта рама была вмонтирована в стену центрального холла, огораживая большую нишу. В которой вместо пола зияла огромная дыра…

Мы сидели в литейке, прихлебывая чай. С одной стороны, всего лишь ждали, пока металл в печи наберет нужную температуру, а с другой — просто отдыхали. Все же перекидать в печку несколько (довольно много) тонн слитков — работа очень тяжелая, даже с использованием электрокаров и гидравлических подъемников.

— Я вот думаю — а не развалится ли форма от того, что скульптура будет не пустотелая? — поделился я своими не сомнениями, а так, робкими опасениями.

— Да все будет хорошо, — ответила мне Машка, — Владимир Александрович просто не знает, а мы в Звенигороде уже в этой форме и свинцовую модель отливали, чтобы прочность станка проверить, и стальную, для проверки качества керамики. Выдерживает, не волнуйся.

— Я и не волнуюсь…

— Волнуешься — это уже Васька влезла, — а напрасно. Ты бы лучше на градусник смотрел, вроде уже температура достаточно поднялась. Мне отсюда плохо видно, проверь…

Я поднялся — с трудом поднялся — со стула, поглядел на гальванометр, присоединенный к термопаре.

— Да, уже можно. Василиса, не соизволите ли пхнуть пимпочку?

— Нет, о кристалл моей души. Не мое это дело — пимпочки пхать. Путь дочь наша пхает.

— Саш, я тоже не буду, потому что это именно твое дело, а мы лишь помогаем. Сам на кнопку нажимай…

— Интересно, а в форме статуя сколько времени остывать будет? — поинтересовалась Васька, когда мы уже пили чай у себя на кухне. На кухню мы "переселились" с завтраками и ужинами сразу как Машка приехала — потому что одновременно с ней к нам перебралась и Дарья. Вроде как "за будущей внучкой" присматривать. С внучкой пока не получилось, но Вениамин Григорьевич на все лето убыл в командировку в дальние края, и Васька уговорила тетку "погостить". Вот Дарья и "гостила", выходя из кухни разве что в магазины за новыми продуктами…

— Керамика хорошо тепло проводит, а я вентилятор включила. Завтра уже холодная будет, а что?

— Я подумала, что позолоту такой большой статуи долго делать, хотела пораньше заняться.

— А ты не подумала, как золоченую статую перевозить? Это золото-то сусальное не обдерется?

— А мы сперва ее положим, посмотрим, какими местами она в пол упрется, и там золотить не будем. Но мест таким мало, их и после установки можно быстро золотом покрыть. А если всю статую потом золотить, то много времени зря потеряем. Да и неудобно потом — ты же статуи в ниши ставить будешь? А там места взрослому вообще не пролезть остается…

Через десять дней одна позолоченная статуя, аккуратно упакованная в огромный ящик, с превеликими трудностями была погружена на специально подготовленную железнодорожную платформу и отправлена в Воронеж — там открытие университета было назначено на первое сентября и времени на ее установку оставалось немного. Ну а ту, которую отлили мы втроем, с еще большими трудностями по туннелю переправили в подвал университета, там водрузили на постамент…

Главной трудностью было то, что этой работой занимались всего два человека: я и мой монтер. Елизар Серпин, тот самый мальчишка из Нижнего, которого я взял для обслуживания первой своей электростанции, так нашим "персональным электромонтером" и остался. Я несколько раз предлагал ему перейти на работу на завод или электростанцию, но от отказывался: говорил, что денег ему и тут хватает, а он лучше уж нам послужит. Искренне считая, что я тогда спас его буквально от смерти, был он предан мне как собака — и теперь именно он занимался обслуживанием всего довольно непростого электрохозяйства Васькиных домашних мастерских и тоннеля. И не только электро — все многочисленные машины находились под его присмотром.

Под очень профессиональным присмотром — но все равно укладывая статуя на платформу, затем поднимая ее уже в подвале университета пота мы пролили немало. Василиса внимательно смотрела на то, как мы корячимся, пытаясь завести пеньковый канат толщиной с руку под статую, но рот открыла только один раз, когда мы закончили обвязку и я потянулся к кнопке тельфера:

— Саш, ты бы тормоз на платформе затянул, а то покатится и статуя по полу чиркнет…

Спасибо, дорогая, только этого нам бы и не хватило до полного счастья: в запарке ни я, ни Елизар не сообразили. А так — статую подняли, переставили на постамент. Который Елизар взгромоздил на секцию пола еще вчера вечером, причем в одиночку.

Дальше все было просто: двенадцать домкратов аккуратно подняли всю конструкцию на девять метров, Машка сверху крикнула, что все встало на место — и к работе приступила моя жена. Мы же народу сюрприз готовили, так что сварщика пятого разряда со стороны приглашать не стали, и Василиса два часа корячилась под потолком, приваривая к колоннам дюжину здоровенных ригелей. Вручную — никакой "автомат" туда пролезть не мог бы.

— Ну что, опускаю домкраты? — наигранно-веселым голосом поинтересовался я, когда Васька слезла, наконец, с верхотуры.

— А их нельзя так оставить? — дрожащим (скорее все же от усталости) поинтересовалась "сварщица пятого разряда".

— Не положено, гидродомкраты хоть немного, но протекают, а насосы, если их все время включенными держать, перегорят. И не бойся, дорогая, даже если ты половину ригелей вообще бы не приварила, и то прочности хватит.

— Я не боюсь, я опасаюсь, а ригели все приварены. Но может ты лучше сначала их проверишь?