Игорь Мохов - Приказано - спасти...

Снова рванулась, почти вырвавшись...

- Куда, твою мать! - тяжелое тело снова навалилось сверху, вжимая в грязь.

-Тебя Петром зовут? - неожиданно спокойно спросила Фира. Голос звучал глухо, из-за того что лицо было вжато в рукав бушлата.

- Ну, - боец приподнял голову, осторожно оглядывая поле недавнего боя.

- Я все равно туда пойду.

- Даже если здесь не осталось недобитков, сейчас сюда вся остальная сволочь подтянется... Ты хоть это понимаешь? Уходить надо!

Затянувшееся молчание было ему ответом.

- А, хрен, с тобой, малахольная, - сплюнул Петр, не выдержав тишины.

- Пойдем, но - по-умному пойдем, поняла?!

Фира молча закивала.

Красноармеец Семен Чекунов

Сознание возвращалось медленно. В голове звенело, саднило под ребрами, остро кололо в сердце. Семен открыл глаза, но тутже пожалел об этом, перед глазами качалась неясная муть, от которой желудок сжимался в комок. В висках острыми ударами отдавался пульс...

Собравшись с силами, Чекунов снова открыл глаза. Неясная, серая картинка постепенно фокусировалась ,приобретала четкость и объемность. Вертикальные линии стоек, дуга руля, уходящая в сумрак линия капота...

"Вот так вот... Все возвращается... Все по кругу..." - мысли медленно ворочались в голове красноармейца. "Что теперь? Снова откроется дверь, и появится Андрей Шилин в немецкой каске? Или же, сейчас рядом окажется Женька? Как тогда, во сне...И спросит, чего я добился, взявшись вывозить раненых?"

По телу пробежал озноб. "Холодно... Тогда, хоть мотор работал... А, ведь действительно, что я добился? Женьку я не вернул... Сиваков погиб, да и не он один... Вот Андрей - не погиб. Хотя, кто знает, удастся ли ему проскочить мимо фрицев и довести машину до своих? Может, их расстреляли на том перекрестке всех... И Фира... Неужели и она погибла?" как то незаметно, пока тягач двигался к линии фронта, Семен начал замечать, что иногда он думает об этой девушке. Да, стариковское сознание не позволяло ему слишком задумываться - слишком молода была санитарка для него, уже прошедшего эту войну один раз. Да и обстановка не способствовала долгим размышлениям.

Семен неловко повернулся, тело прострелило болью. Рукой схватился за грудь... Прижал колотящееся сердце... Шевельнул ладонью, ощущая ворсинки, цепляющиеся за кожу, и с ужасом понял, что на нем вовсе не шинель Семки Чекунова, а пиджак. Тот пиджак, который по праздникам надевал Лексеич.

Ручка двери подалась под локтем, и Чекунов мешком вывалился из кабины ЗиСа. Больно ударился спиной об землю, рядом что-то лязгнуло и стукнуло по ноге. В сумраке не было видно, что такое упало на Чекунова. Трясущейся рукой Семен пытался нащупать этот предмет, как будто это было сейчас самым важным. Наконец пальцы что-то нащупали, и ладонь легла на отполированный руками Лексеича набалдашник трости...