Александр Ханин - Гессенская волчица [litres]

– Здорово, братцы-уланы!

Ответное «Здравия желаем, Ваше Императорское Величест-во-о-о! Ура!» караула было подхвачено оркестром, заигравшим «Боже, Царя храни!» Из многотысячной толпы раздавались восторженные приветственные крики, которые становились всё громче и громче. Москвичи, в большинстве своём ожидавшие увидеть напыщенную иностранку, были приятно удивлены, когда из Императорского вагона вышла ослепительная красавица, одетая в скромное тёмное платье, украшенное единственной бриллиантовой брошью, и теперь не могли сдержать свои эмоции.

Сопровождаемая блестящей свитой офицеров гвардейской кавалерии, карета мигом домчала Императрицу к воротам Петровского дворца, где ей предстояло прожить три дня перед торжественным въездом в Москву. Воодушевлённая оказанным ей тёплым приёмом, Аликс была на седьмом небе от счастья.

* * *

Едва разместившись в своих покоях, проведав дочку, Аликс незамедлительно приступила к исполнению своих обязанностей. Проследовав в дворцовую гостиную, она приказала дежурному флигель-адъютанту пригласить светлейшую княгиню Юрьевскую, ожидающую аудиенции.

В гостиную вошла невысокая женщина, сохранившая в свои 49 лет былую девичью стройность. Светлые карие глаза, красивый рот с тонкими губами, нос с горбинкой, чуть высоковатый надменный лоб, чудесные каштановые волосы. Строгое, почти траурное, чёрное платье, но на запястье – золотой браслет, богато убранный бриллиантами, на шее – медальон с жемчугом… и ещё эти серьги с рубинами, окружёнными бриллиантами. Лёгкий, почти незаметный, «книксен», и нелишённый гордости поклон. В общем, как и положено вдове Императора, той, чьим предком был Святой Михаил Черниговский. 365 365 Михаил Всеволодович, князь Переяславский, Новгородский, Черниговский, Галицкий. Великий князь Киевский (1238-1239, 1241-1243). Казнён по приказу хана Батыя (1246). Причислен к лику святых на Соборе 1547 г.

– Здравствуйте, Ваше Величество, – голос княгини Юрьевской оказался глухим, глубоким. Говорила она, едва двигая губами, почти не открывая рта, и казалось, слова её выскакивали сквозь нос.

– Я рада, что Ваше Высочество приняли моё приглашение, – Аликс

протянула руку для поцелуя.

Княгиня насторожилась, как будто ожидая какого-то подвоха. Она замерла на мгновение, после чего неуверенным голосом произнесла:

– Мой почивший в Бозе супруг в своё время всемилостивейше даровал мне титул «Светлости», Ваше Величество…

– Я знаю об этом, Екатерина Михайловна, но я сочла величайшей несправедливостью, чтоб венчанная супруга русского царя была отделена от Императорской Фамилии незаслуженными преградами. Как мне известно, покойный Государь Александр Николаевич желал Вашей коронации, но Господь Бог не даровал ему этой возможности… И тем паче несправедливым было, что дети усопшего Императора не получили полагавшегося им титула «Высочества». И потому сегодня мною подписан Высочайший указ о даровании Вам и Вашим детям титула «Императорского Высочества» и причислении к Императорской Фамилии. С сегодняшнего дня Вы кавалерственная дама Большого креста ордена Святой Великомученицы Екатерины, а Ваш сын 366 366 Светлейший князь Юрьевский Георгий Александрович, корнет. – кавалер ордена Андрея Первозванного и мой флигель-адъютант.

Кровь прилила к лицу княгини. Поцеловав руку Императрицы, она принялась благодарить, не впадая, однако, в излишнее подобострастие. Всем своим видом Юрьевская показывала, что она и её дети получили лишь то, что им давно принадлежало по праву. Но переданную ей муаровую орденскую ленту со знаком Большого креста Святой Ольги она моментально надела через правое плечо.

Аликс стало немного смешно от такой поспешности, но она сдержалась и предложила Юрьевской присесть. Она хорошо запомнила слова канцлера, как важно подружиться с княгиней, которая в своё время стала причиной феерического скандала в Императорской фамилии. Главное – княгиню Юрьевскую искренне ненавидели Императрица Мария Фёдоровна и Великая Княгиня Мария Павловна, а это значило не так уж и мало.

Общаясь с Юрьевской, Аликс невольно вспомнила историю собственной семьи, когда её овдовевший отец 367 367 Людвиг IV (Фридрих Вильгельм Людвиг Карл), великий герцог Гессенский и Прирейнский (1877-1892). вступил в морганатический брак с некоей вдовой русского дипломата Александриной-Иоанной Гуттен-Чапской, которая получила титул графини фон Ромрод. Императрица хорошо помнила, какой скандал вызвал этот неравнородный брак.

– Я буду рада видеть Вас в Ваших покоях в Зимнем дворце, Екатерина Михайловна, – сделала Императрица следующий щедрый подарок. – Ваши комнаты на третьем этаже свободны и Вы можете поселиться там, когда пожелаете…

После непродолжительной светской беседы Аликс пригласила княгиню на традиционный пятичасовой чай. В столовой их уже ожидали Сергей Александрович, Элла, Михаил Николаевич и Сандро с Ксенией. Все они встретили княгиню Юрьевскую, как добрую старую знакомую, как будто и не было пятнадцатилетнего изгнания.

После злодейского убийства Царя-Освободителя новый Император Александр III сделал всё, чтобы Юрьевская покинула Россию. Не смог простить того, что эта выскочка потащила его отца под венец всего через 40 дней после смерти Императрицы Марии Александровны. Не мог забыть и того, как сразу же после этой злополучной свадьбы по дворцу поползли разговоры о незаконном происхождении покойной Марии Александровны. Злые языки утверждали, что отцом Императрицы был не герцог Людвиг Гессенский, 368 368 Людвиг II, великий герцог Гессенский и Прирейнский (1830-1848). Прадед Императрицы Александры Фёдоровны. а некий швейцарец, 369 369 Барон фон Сенарклен де Гранси Август Людвиг, генерал-майор. Камергер великой герцогини Гессенской и Прирейнской Вильгельмины Луизы Баденской. с которым открыто сожительствовала её мать Вильгельмина Баденская. Эти слухи сразу же вызывали ехидный вопрос, а кто же более достоин быть наследником русского престола – внук швейцарца Цесаревич Александр или потомок чистокровных Рюриковичей князь Георгий Юрьевский, тем паче, что сам Александр II неоднократно говорил о том, что желает короновать свою морганатическую супругу, а своего любимого Гогу сделать великим князем. Но произошло то, что произошло, и Александр III, который тяжело переносил все эти слухи, не простил княгине Юрьевской такого унижения. Перед своим отъездом из России Екатерина Михайловна сказала Императору, что когда её дочери подрастут, они вернутся в Петербург и будут устраивать блестящие балы. В ответ она услышала: «На Вашем месте я бы затворился в монастырь, а не мечтал о балах!»