Семён Афанасьев - Доктор-3 (СИ)

— Так, Шурик, я поняла. А пойдём-ка вместе к твоему шкафу, — Лена берёт меня под руку и буксирует к шкафу с моей одеждой, который стоит в «малой» спальне.

Итогом нашего визита в мой шкаф оказываются костюм, рубашка и галстук, в которые я облачаюсь вместо шортов и футболки. Галстук выбирает и собственноручно завязывает сама Лена.

Она, правда, выглядит ещё более пафосно, но ей вообще идут вечерние платья. Наверное.

— Ты же хотел меня потроллить?, — спрашивает Лена перед выходом, бросая очередной последний взгляд на нас в зеркало и прихватывая меня под руку, чтоб оценить внешний вид в паре. — Ты же не собирался действительно заявиться на такое мероприятие в шортах?

— Ну, если тебе так легче, считай, что да, — отвечаю ей дипломатично, чтоб не огорчать на ровном месте лишний раз.

Не буду говорить ей, что опера — это давно устаревший и вид, и канал обмена информацией. С моей точки зрения, абсолютно в наше время неактуальный, когда уже есть интернет. И гораздо большие массивы информации, чем эта дурацкая музыка на мотивы Пушкина, можно потреблять с гораздо большей скоростью.

Чем ждать, пока все певцы допоют своё, а оркестр доиграет всё, что положено.

— Ну хорошо, — задумчиво кивает Лена, оглядывая меня со всех сторон ещё раз. — А то водитель будет одет лучше, чем ты полчаса назад.

— А мы разве не на тебе?, — водителю я удивляюсь.

— Боже упаси, — открещивается Лена. — Не тот случай.

— Почему?, — продолжаю не понимать я.

— А впрочем, пять минут ещё есть. Надо же начинать тебя когда-нибудь отёсывать, — говорит Лена якобы сама себе, при этом показывая язык мне. — Первое: ты за руль сесть не можешь, возраст и права, согласен?

Молча киваю в ответ.

— Второе: я в вечернем платье за руль не полезу. Это дурной тон, просто поверь на слово.

— Запомнил. Не силён я в этикете, тысяча извинений. — Я действительно об этом не подумал.

— Третье. Сколько раз ты был в нашем оперном театре, который академический и имени Лермонтова, за последние пять лет?, — Продолжает допрос Лена, попутно удаляя с моего пиджака несуществующие соринки и вращая меня перед собой на манер веретена.

— Ни разу, — отвечаю ей с чистым сердцем.

— Вот. А я бывала. И компетентно тебе говорю, в субботу вечером мы там не то что машину не запаркуем. Мы там даже самоката не найдём, где поставить.

— Почему?, — От удивления застываю на месте. — Кто нам помешает?

— Негде, — Лена смотрит на меня, как на убогого. — Сразу видно, не водитель… Кстати, по этой же причине отпадает и такси.

— Только хотел спросить. А такси почему не возьмём?

— Мелкий, ты в который раз меня выводишь в свет? Сразу оговоримся: забегаловки, в которых мы едим с Сергеевичем в джинсах и спортивных трусах, за выход в свет не считаются.

— Вечер с Юрой Крематорием тоже не считается тогда?, — уточняю на всякий случай.

— Тоже забегаловка, — опускает веки Лена.

— Тогда первый.

— Во-о-о-от. Идём в первый раз, если в приличное место. Да не вертись ты! Слушай профессионального психолога… Идём первый раз, там сто процентов будут знакомые отца, которые меня с детства знают. Знакомые мамы. Сослуживцы отца, его партнёры, и так далее. Потому что москвичи, аншлаг и так далее. Что они подумают обо мне, если я, придя с тобой, вылезу из такси? Или из-за руля своей машины? Уже молчу что на спортивной машине в оперу не ездят…

— Подумают, что я альфонс. Если на тебе поедем. — Начинает доходить до меня.

— Соображаешь, — Лена прикладывается ладонью по мне сзади, как по Аселе. — А если из такси?

— Подумают, что мы с твоими родителями в ссоре и вообще в жизни сами по себе. Да?

— Точно. А нам такая «реклама» нужна?

— Да мне, если честно…, — вежливо пожимаю плечами. Заодно проверяя, насколько руки свободно движутся в пиджаке.

— Зато мне не всё равно. И попутно, если приедем туда на такси, обратно надо будет или униженно клянчить у первых попавшихся знакомых, чтоб забрали своей машиной. Или маршировать от театра пешком, — тут к смеху Лены присоединяюсь даже я, поскольку на каблуках и в вечернем платье идти несколько километров сложно. — Или также вызывать такси. А знаешь, какая будет очередь?

— Не знаю. Там не был, сказал же.

— Большая будет очередь на такси, Мелкий. Очень большая. — Лена отходит на шаг и наклоняет голову к плечу, поднимая брови и глядя на меня. — О, вон наш водила подъехал, погнали. — Переводит она взгляд за окно.

Сама опера «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» оказывается помпезным мероприятием, куда не только мы оделись, как на приём к королеве. По приезде в саму оперу оказывается, что весь класс оделся аналогично. Нас с Леной привезла машина её отца, вернее, банка; с водителем которой Лена оговаривает место и время встречи по пути обратно.

Мы собираемся классом перед главным входом в театр, где наша классная нервно пересчитывает нас и собирает у всех мобильные телефоны, которые складывает в один большой пакет и обещает раздать обратно на выходе.

— Стесев, твой телефон?, — упирает мне палец в грудь классная, когда до меня доходит очередь.

— Я без телефона сегодня, — киваю на Лену. — Я с опекуншей. У неё телефон есть, я не брал.

Лене достаётся немало любопытных взглядов как от женской, так и от мужской половины класса, но она делает вид, что не обращает на это внимания.

Разумно умалчиваю о том, что в опере, по моим прикидкам, пульт Саматова в сто раз полезнее телефона.

Кстати, многие одноклассники также пришли с родителями. Некоторые родители знакомы между собой, но почти все без исключения, вслед за своими детьми, исподтишка изучают Лену. Надеясь, что это незаметно.

Ловлю себя на том, что мне это приятно, о чём тут же делюсь с Леной, приподнимая голову, чтоб шепнуть ей на ухо:

— Слушай, а на тебя все пялятся. Но мне приятно. Кстати, а ты не комплексуешь, что на голову выше меня на каблуках?

— Что пялятся, вижу и чувствую, — улыбается уголком рта Лена, вежливо наклоняясь ко мне. — Из-за роста не комплексую уже лет десять. И кстати, ты обещал вырасти, — Лена незаметно щипает меня за бицепс, показывает язык и направляет нас в сторону лестницы.

На меня представление впечатления не производит.

К музыке я равнодушен, чтоб не сказать больше. Громкая музыка лично во мне стимулирует частоты стресса. С которым борюсь всё представление.

Громкая классическая музыка, ещё и в исполнении симфонического оркестра, раздражает вдвойне. Своей неактуальностью.

Пытаюсь дремать, пользуясь тем, что взял билеты в ложу и рядом с нами особо никого нет, но Лена пресекает эти попытки ударами локтя мне по рёбрам и змеиным шипением на ухо:

— Мел-л-л-лкий, не поз-з-зорь меня-я-я, люди же могут смотреть!

В антрактах действительно приходится раскланиваться со знакомыми Лены, которых на единицу площади фойе оказывается больше, чем я мог даже представить.