Мария Бородина - Заземление

Несколько секунд пациент удивлённо таращился на Гандиву. Вялая мимика и чрезмерно расслабленная поза, несмотря на ремни, косвенно вещали о том, что подопытного всё ещё спасали сильнейшими препаратами, пресекая явления острой фазы. Но было в его взгляде нечто, не дающее Гандиве покоя. Трезвость. Осознанность. Полная принадлежность этому миру. Такого не встретишь у истинных диссоциировавших. Эмоции, отчаянно пытающиеся прорваться сквозь расслабленную безмятежность маски, настораживали. Они сочились отовсюду: из нервозно дёргающихся уголков рта, из снисходительных прищуров век; но не могли преодолеть стены, возведённой психотропными препаратами. Должно быть, изнутри беднягу разрывала настоящая буря.

– Развяжите меня, – попросил гость реаниматора. – Я клянусь, что буду хорошим.

– Смотри у меня, – реаниматор, наконец, освободила пациенту руки. – Будешь озоровать – немедленно позову Таисс.

Пациент, почувствовав свободу, откинулся на спинку кресла и вытянул перед собой руки, задумчиво рассматривая крепкие мозолистые пальцы.

– Гай, – произнёс он, наконец. – Гай из клана Лазовски. С Девятого Холма.

– Гай, – повторил Гандива, таращась в листок-опросник. – Отлично. Вы помните, как попали в лечебницу?

– Я бежал, – Гай задумчиво почесал лоб. – Всё вокруг внезапно изменилось, и я не мог ничего с этим поделать. Я не знал, куда деваться. Потом меня остановила добрая женщина и стала расспрашивать, а я ничего не мог ответить. И тогда появились эти люди и привезли меня сюда.

– А когда всё поменялось? – Гандива ненароком коснулся ладонью сидения и поспешил обтереть пострадавшее место салфеткой. – С чем это было связано? Расскажите об этом моменте подробнее.

Реаниматор за спиной Гая недовольно покачала головой. Инициатива и добропорядочность Гандивы явно не приходились ей по вкусу. Но он, пленённый перфекционизмом и желанием показать себя с лучшей стороны, не собирался отказываться от намеченного.

– Я хотел ударить того парня, – взгляд Гая помутился. – Нахала с длинными волосами. На меня налетела Бессамори, а потом… Вспышка. Эйфория. И всё неожиданно изменилось. Весь мир вокруг меня.

– Гай утверждает, что прожил всю жизнь в мире, похожем на средневековый, – с явным недовольством пояснила реаниматор. – Это очень распространённая ныне модель бреда. Возможно, неизвестные злоумышленники испытывают на подопечных психотропное оружие, вызывающее диссоциацию, одновременно инактивируя их чипы.

– Что за Бессамори? – поинтересовался Гандива.

– Подружка старая, – Гай махнул рукой. – Распутница Бессамори. Дочь Анацеа Бессамори, пророка Совета. Я хотел немного проучить мерзавку за то, что играла моим сердцем. Но этот парень выступил в её защиту. Околдовала, видно, его, овца паршивая.

– Парень? – Гандива снова потерял нить разговора, но нужно было что-то сказать, дабы не выглядеть некомпетентным. Вопросы анкеты не предусматривали такого поворота событий и касались восприятия субъектом мира реального.

– Он точно не из наших, – Гай задохнулся. – Я никогда его не видел раньше на Девятом Холме. Одеждой совсем не похож на простолюдина, но носит длинные волосы, как рабочий или нефилим.

– Хорошо, – что-то шевельнулось в груди Гандивы, но он не подал вида. В памяти всплыло насмешливое лицо Нери. Странное предчувствие робко подало голос, но его тут же придушил здоровый рационализм. Одной мизерной приметы явно недостаточно для того, чтобы делать выводы. – Что ещё Вы помните, Гай?

Солнечный луч, просочившийся сквозь окно, преодолел стеклянную преграду и заплясал на переносье Гая. Тот лениво прищурился. Каждое его движение было проникнуто болезненной скованностью и раздражающей медлительностью. Похоже, он привык к путам смирительных ремней. Да, здесь здорово над ним поработали.

– Да всё я помню, – Гай пожал плечами. – С самого детства. Мать, братьев, сестёр. Каждое Посвящение своих сестричек младших. Свой город. Каждый день жизни – как на ладони. Спросите лучше, чего я не помню!

Реаниматор подошла к Гаю со спины и обвила руками спинку кресла. Ответ подопечного явно не удовлетворил её, и терпение женщины сошло на нет.

– Хватит, Гандива, – произнесла она твёрдо. – Так вы спровоцируете новый эпизод. Гай ещё слаб и нестабилен. Ему нужен покой.

– Но у меня ещё девять вопросов, – Гандива со знанием дела прислонил листочек к стеклу. Холод барьера, прорвавшийся сквозь тончайшую бумажную преграду, вызвал омерзение. – Я не могу просто взять и уйти.

– Прошу Вас, – реаниматор развела руками. В глазах её полыхали искры раздражения: казалось, ещё секунда – и они превратят всё вокруг в мёртвый пепел. – Больного нужно оставить в покое.

– Не связывайте меня. Я не болею, – Гай поднял на мучительницу печальные глаза. – Я говорил вам, что совершенно здоров! Что же я, лгу, по-вашему? Как то, что я рассказывал о своей жизни, может быть неправдой? Что-то произошло, и мир изменился! Я оказался не там, где должен был! Поверьте мне наконец! Я и сам хотел бы знать, в чём дело…

– Ох, Гай! – воскликнула реаниматор, в отчаянии хватаясь за голову.

Задание срывалось. С треском. Конечно, Дея вряд ли будет ругаться, если Гандива честно расскажет о произошедшем и предоставит неполное досье. Но с другой стороны, он обязан оправдать звание лучшего и должен довести результат до лоска. Неважно, сколько сил и времени это займёт.

– Беспокоило ли вас… – прокричал Гандива, игнорируя настойчивые попытки Гая уговорить реаниматора.

– Хватит! – реаниматор, прервав возгласом реплику, сурово сдвинула брови. – Поговорите с другим пациентом – он давно в ремиссии и идёт на закрепление. У Гая проблемы.

– Да! – бесцеремонно выкрикнул Гай, передразнивая женщину, разве что не силой отклеивающую его от сидения. – У меня проблемы! Я попал на какую-то дерьмовую землю, и совсем не помню, как это произошло! Я не понимаю, что тут к чему. То, что я рассказываю – вовсе не бред, просто поверьте мне и помогите! Помогите, прошу!

– Вы хотите сказать, что… – несмотря на нарастающее напряжение и искры, витающие в воздухе, Гандива по-прежнему не собирался сдаваться.

Гай нахмурился. В следующее мгновение его сидение, заскрипев, отъехало к противоположному краю стола. Парень, подпрыгнув, бросился на барьер, заставив Гандиву инстинктивно оттолкнуться ногами от пола и проехать в кресле ближе к окну. Взгляд, полный безумия, щекотал кожу даже сквозь преграду. Нос Гая, скользящий по непробиваемому стеклу, стал похож на свиной пятачок. Распластанные ладони оставляли жирные следы на прозрачной глади.

– Помогите! – выкрикнул Гай. – Не оставляйте меня!

– Поможем, Гай, – реаниматор миролюбиво потянула его за руку. – Обязательно поможем. Только будь спокоен, прошу.