Мария Бородина - Плач земли

Анацеа молча переступила порог и застыла у входа.

– Боишься? – догадался Тео.

– Боюсь, – призналась она всё ещё сердито. Но взгляд жёлтых глаз неожиданно потеплел. А когда Тео встретился глазами с Анацеа, она даже позволила себе улыбнуться.

– Что ж, может и сказки прикажешь тебе рассказывать? – фыркнул Тео, приобняв Анацеа за плечо. Мокрая ткань неприятно холодила ладонь. – Как ребёнку на ночь?

– А если прикажу, – Анацеа гордо вздёрнула подбородок, – будешь?!

– О Великом Переломе, разве что, – парировал Тео, придавив клавишу вызова лифта. – Я других не знаю.

– Кто такой Великий Перелом?

– Ох,– вздохнул Тео. – Поверь, лучше тебе не знать.

Двери лифта разомкнулись перед ними, приглашая ступить в застеклённую кабину. Город побежал за прозрачной перегородкой, неумолимо уползая вниз. Из-за полоски леса выглянули крыши Иммортельских трущоб, за ними выставила трубы городская мусороперерабатывающая станция. Замечательный вид. Хороши красоты родного города!

– Я всегда хотела летать, – протянула Анацеа, наблюдая сквозь стекло, как лес падает вниз.

Тео не нашёл нужного ответа. Восхищённый взгляд Анацеа неожиданно показался до боли родным и знакомым. Словно он уже видел её раньше.

Может быть, в предыдущей жизни?

– Вот мы и дома, – произнёс Тео, когда двери квартиры за их спинами сошлись. – Добро пожаловать, Анацеа.

Девушка неловко переступила порог и погрузилась в мягкий полумрак прихожей. Глубокая тень тут же поглотила половину её лица, очертив профиль.

– Как тут мало места, – отметила она разочарованно.

– Уж извини. Что имею, то имею, – Тео развёл руками. – Хотелось бы, конечно, большего, но в наше жестокое время и малосемейка в доме-посадке – роскошный бонус.

– Места немного, – повторила Анацеа, будто извиняясь, – но уютно.

– Вот и я о том же, – Тео на ходу поднял с пола скомканную розовую рубашку и пару носков и, резво выдвинув стеновой модуль для грязного белья, отправил их по назначению. – Проходи пока, располагайся. Я сейчас чайник включу.

Тео юркнул на кухню и торопливо сгрёб с грязного стола тарелки, измазанные кетчупом. Самое время приглашать женщин, когда накануне устраивал холостяцкие посиделки с друзьями! Он извлёк из упаковки одноразовую тряпку и прошёлся по поверхности парой небрежных разводов. Посуда из биоразлагаемого пластика полетела в модуль дезинтеграции мусора, запачканная ветошь – следом. Устройство с неровным гудением переварило добычу. Тео нервозно оглядел захламлённую кухню. Хохотнул, неожиданно для себя обнаружив, что собрался выделываться перед незнакомкой, у которой, помимо всего прочего, ещё и явная диссоциация. Махнув рукой, Тео опустил жалюзи, и помещение окутал бордовый полумрак. Замызганные шкафчики чудесным образом стали казаться чистыми. Отлично!

Как хорошо, что кровать в единственной комнате по мановению кнопки стеновой панели задвигается и уходит под кухонный пол, что расположен чуть выше по уровню! Это избавляет от ежедневной необходимости убирать её. И делает маленькую комнатку почти пустой, даже просторной. Минимализм – это всегда выгодно. Тео облегчённо выдохнул: теперь, пожалуй, можно сказать, что его гнёздышко выглядит прилично. Вот только угостить незваную гостью нечем – пара бывших коллег вчера смела подчистую все запасы на неделю. Но это не проблема: всегда можно заказать салат и соевые стейки из соседнего ресторана.

– Какой чай ты любишь? – Тео метеором пронёсся по коридору и снова вылетел в прихожую.

– Что? – раздался в ответ тихий возглас.

Ничего не изменилось. Анацеа по-прежнему стояла у двери, потупив голову. Волосы облепили её щёки и шею. Мокрое платье прильнуло к телу, как броня, а юбка свесилась с колен оранжевыми сосульками. Струйки воды сбегали по шифону вниз, собираясь у ног. Одна ступня вывалилась из намокшей туфли, скомкав её бортик.

– Анацеа? – Тео приподнял бровь.

Она оторвала подбородок от груди и вопросительно уставилась на Тео. Сейчас она походила на кошку в подворотне, ожидающую удара. Беззащитная и обескураженная, но гордая.

– Нельзя так, – Тео решительно приблизился к ней. – Простудишься. Лечение в копеечку влетает, если не состоишь в диспансерной группе.

– Я уже ухожу, – Анацеа попятилась к двери. – Зря я пришла сюда и усложнила тебе жизнь.

– Анацеа! – Тео положил руки на её плечи, собирая пальцами в складки мокрый шифон. – Умоляю, не бойся! Ничего на свете не происходит просто так. И если ты сейчас здесь, значит, так тому и быть.

– Ты просто не видишь! – Анацеа упёрлась спиной в дверь, и Тео понял: её броня прохудилась, а боевой меч – сломался пополам. Разорванные толчки её дыхания коснулись щеки. – Не знаешь ещё ничего. Зря я позвала тебя. Зря ты откликнулся. Если ты не выпустишь меня сейчас, то…

– А если выпущу, то что? – Тео заботливо откинул мокрый локон с шеи Анацеа. Скользкая от влаги кожа загорелась под пальцами стыдливым багрянцем. – Уйдёшь в грозу в неизвестном направлении? Подхватишь пневмонию или вирус Зика? Замёрзнешь насмерть? Потеряешься?! Уверена, что это будет лучше для тебя? Пойми, даже если у тебя диссоциация, тебе нужно прийти в себя и обсохнуть прежде, чем ты обратишься к реаниматору. Я буду рядом, как и обещал.

Холодный огонёк пробежал по её радужкам. Мелькнул мимолётной искрой и тут же погас, утонув в глубине зрачка. Тео показалось, что за мгновение она отсканировала взглядом всю его жизнь. От первого вдоха до настоящего момента. От их случайной встречи в зале метрополитена до секунды, что оборвёт его последний выдох.

– Это будет самая большая ошибка, – проговорила Анацеа испуганно. – И я уже знаю, какой у неё исход. Поверь мне, Тео, просто поверь. Я из тех, кто видит.

– Ошибки ошибками, но идти в таком виде тебе нельзя, – Тео снова скомкал в кулаке кружево на рукаве нелепого одеяния.

Кожа, покрытая мурашками, заскользила под пальцами. Янтарные глаза обожгли умоляющим взглядом. Анацеа испуганно вздёрнула подбородок навстречу Тео и осторожно скинула его руку с плеча. Чужое дыхание прохладным ветерком коснулось шеи. Мышцы болезненно дёрнулись, и неожиданно Тео понял и почувствовал, что она имела в виду.

Нечто необъяснимое нарастало между ними, закипая с каждым мгновением всё сильнее. Системный сбой. И названия этой ошибке не находилось. Словно неосязаемая субстанция натянулась упругой струной, связав их и не давая разойтись в пространстве. Видно, высшие силы насильно пересекли их вечные параллели – линии, проходящие сквозь жизни, Вселенные и время. Заставили их схлестнуться, чтобы они ошиблись.

Что ж, некоторые ошибки бывают во благо.

– Просто переоденься, – выговорил Тео лишь для того, чтобы хоть что-то сказать. Рука спустилась по шее Анацеа и осторожно коснулась ключицы. Вымокшее кружево затопорщилось под дрожащими пальцами. – И можешь идти, если действительно хочешь этого.