Мария Бородина - Земля избранных

Темнота растворилась роем мух в пронзительно-белом. Веки приподнялись, позволив сфотографировать гладкий потолок. Оказывается, простая попытка открыть глаза может отнять столько энергии! Повинуясь инстинкту самосохранения, Нери снова зажмурился и погрузил себя во тьму. Необходимо было накопить силы для более впечатляющих результатов.

– Какие ужасные вены! – возмутился рядом другой голосок: высокий и визгливый. Он почему-то показался Нери знакомым. – Я не могу их поймать!

Нери сделал вдох, пытаясь собрать мозаику воспоминаний по частям. В горле неистово заклокотало. Память воскресила тренировочный зал, залпы стрельбы и жёлто-зелёные вспышки лазера. Дальше временную линию затягивала вязкая пустота. Разорванная нить событий восстанавливалась в коридоре лечебницы, пахнущем допотопной хлорной известью. Последнее, что помнил Нери – как на его лицо надвигается прозрачный купол маски для наркоза.

И, кажется, за пару минут до этого он подписал информированное согласие. Левой рукой.

Негусто. Недостающих паззлов скопилось слишком много.

– Учись, – ответил первый голос. – Ты ведь собираешься работать субреа. И не с такими дело иметь придётся.

В локтевой сгиб вонзилось что-то острое. Волна зудящей боли пробежала по нервам. Нери одолевало непреодолимое желание выдернуть руку у неизвестных мучителей и удрать прочь. Но увы: сил не хватало даже на то, чтобы откашлять жужжащую в горле мокроту.

– Никак не попадаю, – снова заверещал капризный голосок.

– Учись, милая, – неразборчиво пробормотала женщина. Хрипловатые интонации едва прорывались сквозь шуршание бумаг и звон стекла.

Милая? Или… Как она сказала?

– Есть! – остриё снова вошло под кожу. – Брррр… Сколько крови!

– Молодец. Вспорола вену, но попала. Минут через пять мальчик проснётся. Посидишь с ним, пока он не придёт в себя окончательно, проконтролируешь его состояние и сообщишь мне. Если всё будет хорошо, отпустим его домой с рекомендациями. А потом можешь и сама отправляться, хватит с тебя на сегодня.

Нери сразу стало лучше. Он не умер, и даже не при смерти – это замечательная новость. При хорошем раскладе, ему даже удастся сегодня уйти отсюда своими ногами.

– Может, я лучше позову Лейлу из оперблока, чтобы посидела с ним? – буркнула девушка, что так старательно колола его руку. – Пожалуйста…

Нери попытался откашляться, но в груди родился лишь сиплый стон. Интуиция подсказывала: он, по всей видимости, в приёмном отделении районной лечебницы. Значит, что-то серьёзное произошло с ним между зачётом по самообороне и наркозом. Вспомнить бы ещё, что!

«Нери 42, срочно зайдите в деканат!» – прокричала память, воскрешая забытое волнение. События, затёртые вакуумом наркоза, яркими кадрами проступали в темноте обрыва, возвращая временной линии целостность и завершённость. Встревоженное лицо Деи, миникап парареаниматоров, приёмный покой, гигантская туба томографа. И приступ клаустрофобии, как эпилог этой маленькой приключенческой истории. И маска для наркоза, как точка. Теперь всё встало на свои места.

– Это – задание для тебя, Мина, – с укором проговорил голос номер один. – Обсуждению это не подлежит.

– Я не Мина! – под кожу влился яд чужого раздражения. – Я Миа! М-и-а, без этой дурацкой «н»! Почему так сложно это запомнить?!

Миа, значит. Где-то Нери уже слышал это имя. Впрочем, оно достаточно распространённое, не стоит занимать мысли ненужными рассуждениями. Главное сейчас…

Его отвлекло нарастающее саднение в горле. Кашлевой рефлекс, наконец, вытолкнул наружу пронзительный, клокочущий хрип. Все органы чувств одномоментно пробудились от гибернации, опьянив богатым потоком ощущений. Глаза распахнулись, показав уже знакомый потолок.

– Проснулся? – над ним навис тёмный силуэт. Нери с трудом разглядел лицо пожилой женщины, обрамлённое белой реаниматорской косынкой. – Минут через пять сможешь встать и одеться.

Нери пошевелил ступнями. К обнажённой коже льнула хрустящая ткань медицинской простыни. В нос ударил горький аромат аптеки, язык встал поперёк рта сухим комком.

– У меня – водяное бешенство? – он вымученно прикрыл глаза, защищаясь от яркого света ламп.

– Он ещё и шутит! – усмехнулась реаниматор в ответ. – Значит, всё не так плохо.

– Мне бы попить, – простонал Нери, едва ворочая языком.

– Пока нельзя, – безжалостно ответила реаниматор. – Попробуй-ка лучше пошевелить правой рукой.

Нери приказал пальцам сомкнуться в кулак. Мышцы без лишних капризов повиновались. До чего приятно снова иметь в своём распоряжении рабочую руку!

– Всё так безнадёжно? – выдавил он. Потолок, усеянный звёздами ламп, задрожал.

– У нас есть для тебя и хорошая новость, и плохая, – реаниматор заботливо смочила его губы и тут же, переключив тон на более агрессивный, прокричала. – Миа! Ты куда убежала? Почему я должна делать твою работу? Я – реаниматор, а ты – субреа, в конце-то концов!

– Иду, уже иду, – недовольное шарканье шагов рассекло воздух. – Проснулся, значит?

Над кушеткой склонилась большеглазая девушка в кипенно-белом костюме субреаниматора. Её глаза взволнованно бегали, играя лихорадочными бликами. Две плотные, серебристые косы свесились над Нери, как лианы. Конечно, он знал её: такой безумный взгляд тяжело забыть.

– Ты – та девчонка из столовой? – вымолвил он. Трудно сдерживать поток мыслей, когда мозг, зашоренный гибернацией наркоза, ещё не проснулся.

– А ты – Нери 42, – прищурилась Миа, – приятно познакомиться.

– В столовой обстановка была более располагающей, не находишь? – пробормотал Нери, по-прежнему плохо осознавая, о чём говорит. – Я, ты, соевые котлеты и твой зубастый друг – что может быть романтичнее?

Затёкшая шея, наконец, подчинилась приказам мозга и послушно развернула голову. Теперь Нери мог осмотреться. Тесное помещение без окон с кафельными стенами и двухуровневым потолком озарял яркий свет. Кушетка, на которой он лежал, делила жалкие квадратные метры пространства со столом реаниматора и стеклянными полочками, нашпигованными пёстрыми коробками.

– Может, сразу замуж позовёшь? – Миа оперлась о кушетку и добродушно улыбнулась, прикусив полную нижнюю губу. Разноцветные радужки, обрамлённые лесом светлых ресниц, ехидно уставились на Нери. Так вот почему её взгляд показался ему странным! Слишком уж явная гетерохромия: левый глаз – тёмно-карий, правый – зелёный.

Нери смутился и тут же понял, что широко улыбается девчонке. Замуж, значит, хочет? Вероятно, Миа тоже грязная и купилась на его татуировку. Душу родственную почуяла.

– Нери, послушай меня, – снова вступила в разговор реаниматор. Голос её звучал взволнованно. – Пока новых пациентов нет, я должна сообщить тебе важную вещь. Ты, конечно, знаешь о своём заболевании. Мы провели субклеточную томографию, пока ты спал. К сожалению, результат не обнадёживает.