Борис Нефёдов - В лето 6746 года от сотворения мира

А здесь и Ян с Марцином и его людьми подтянулись. Марцин как лошадей увидел, спрыгнул с коня, бросил кому-то поводья и бегом к ним. Обнимает их, гладит, что-то шепчет на уши. Он уже и не надеялся, что мы себе тяжелую конницу заведем. За все это время только 72 нужных лошадки и удалось приобрести. Из них 60 половецких скоков по моему заказу пригнали, но они годились только для легкой кавалерии и использовались на тренировках да на охране обозов. А тут — целый табун для «тяжелой» кавалерии. На меня, как на Бога смотрит.

Когда эмоции немного спали, я, с разрешения купцов, приказал всех прибывших лошадей осмотреть, перегнать в конюшни селища, обиходить их, а дестриэ особо и только для него выделить подходящее стойло и овса. Впрочем, не сомневаюсь, что остальным тоже овса перепадет, особенно после того, как я дам команду Бельскому о том, что их можно распределять между его людьми.

Купцов же пригласил к себе. Для таких случаев у меня был припрятан бочонок очень неплохого вина. Я думаю, что купцы это тоже понимали.

Горст и Кипп чувствовали себя именинниками, и я их понимал. Они смогли совершить, казалось бы, невозможное. Я поднял тост за их успехи и здоровье, и мы выпили за это до дна. Но прежде, чем продолжить, решили закончить деловые вопросы. По серебру какие вопросы? Процедура уже заранее известная. Да и на этот раз купцы привезли серебро однотипное — в монетах, закупоренных в бочках, так что расчета (в этой части) много времени не занял. Другое дело — лошади. Товар представлен и надо было определиться с его стоимостью.

Честно скажу, я понимал, что купцы, насмотревшись на наши эмоции, загнут с их ценой до облаков. Но они, степенно помолчав предложили всех остальных лошадей (без дестриэ) обменять на еще одно зеркало.

Для ответа я предложил подождать гонца от моей «приемной комиссии». Купцы согласились.

Долго ждать не пришлось. Не успели Горст и Кипп закончить рассказ о своих дорожных мытарствах (неизбежных при подобных обстоятельствах), как прискакал Бельский с докладом. Лицо раскраснелось, видно, что доволен:

— Всего 100 лошадей. С дестриэ — 101. Ян всех осмотрел. Лошади с дороги устали, у двоих сбиты колени, но все здоровы. Так что он ни одной не забраковал. Лошади напоены, накормлены, разведены по стойлам. Жду команду по их распределению.

— Подожди с командой. Садись с нами. Ну что же, уважаемые купцы. 100 лошадей будут стоить, если брать их стоимость по 6 гривен кун (а именно по этой цене мы уже брали схожих лошадей в Новгороде), 600 гривен кун. Это 150 серебряных новгородок. Мы договаривались о продажной цене зеркала в 175 новгородок. Разница в 25 новгородок, сумма не малая. И здесь бы полагалось начать торг, но я представляю, каких трудов вам стоило достать и привезти такой товар, да еще в таком количестве. Думаю, что здесь не обошлось без очень высокого покровительства. Не переглядывайтесь, это очевидно, и я просто рад за вас. С учетом всего этого, скажу вам одно: я согласен.

Все (и почему-то Марцин тоже) облегченно вздохнули. Еще раз ударили по рукам. Налили на кубках. Выпили за успешное окончание переговоров. Здесь Марцин извинился и попросил меня его отпустить. Я его понимал, в селище его подчиненные ждут не дождутся его приезда. Все глаза, наверное, на дорогу проглядели. Лошадки-то вот они, а пока не твои. А что такое для всадника его лошадь? Больше, чем друг и дороже, чем родственник.

Я не стал возражать, и он, стараясь соблюсти достоинство до дверей еще все-таки дошел шагом, а дальше, слышу, плюнул на все и бегом побежал.

Ну а мы? А что мы. Началась вульгарная пьянка, да такая, что гости мои уехать не смогли, так у меня и заночевали. Они до конца так и не поняли, что они для меня сделали. И в отношении привезенных коней, и в отношении привезенных денег.

Впрочем, им тоже грех на меня обижаться, Сергей бы ни в жизнь не дал бы мне такие «подарки» им сделать. Что не так, ёкарный бабай?

А через пару дней приехал Ядрей — чулок, тот самый бортник, которого я попытался в пасечника превратить. Оказалось, что превращение произошло и состоялось настолько успешно, что он приехал не один, а с целой оравой бортников. Приехали они не пустые, и меда с собой привезли и воску для моего производства. Не даром, конечно, но ведь и не втридорога, да еще и с доставкой «на дом». Во-первых, каждый из них захотел купить мой «подарочный набор», что я Ядрею в свое время дал, но (вот ведь город купеческий) по той же цене, что он Ядрею обошелся. Ну и, во-вторых, на халяву расспросить меня об особенностях пчеловодства на пасеке. Тут мне надо было и лоха из себя не сделать, и бортников не оттолкнуть. Народ это солидный, самостоятельный, ни перед кем не прогибается. То, что они сами к купцу приехали — большое дело и это надо было закрепить как-то.

Пригласил всех в горницу, за разговором, не чинясь, проявил уважение, предложил стоялого меда. Правда, серебряные кубки не выставлял, это было бы уже лишним. Долго говорили о бортничестве и о пасеке. У моего деда в свое время была пасека, так что я смог им немало о ней рассказать, в то же время сам я никогда пасечником не был (тут я воду мутить не стал и это явно моим гостям понравилось) и многие тонкости просто не знал. Но, думаю, что для ХIII века и то немногое, что они от меня узнали, было наверняка для моих гостей крайне полезно.

«Подарочные наборы» я им продал значительно дешевле, чем если бы они покупали их на торге, но дороже, чем они обошлись Яндрею. Остальной воск и мед закупил у них полностью, причем по цене торга. Такой подход бортникам понравился, и они все лето и осень обеспечивали меня воском, а мое войско медом. Мало того, я еще сделал солидный запас того и другого на зиму.

Затем, снова меня навестила удача. У работорговцев это было время самого «сенокоса», и я смог, наконец, довести комплектность моей армии до «штатного расписания». Важно, что в это время удалось решить и вопрос с командным составом моих основных воинских подразделений.

Во-первых, я нашёл командира для моих стрельцов. Был он из какого-то мордовского племени и звали его Кежай (видимо от кежей — злой, хотя на злого он был совсем не похож). На принятия этого моего решения повлияло два фактора: во-первых, он был просто замечательный стрелок. У него даже фигура была нестандартная. Очень могучие плечи на обычном для мужчины его роста теле. Мог согнуть любой лук, а птицу легко бил влет. У меня даже из ружья так не получалось. Ну и второй фактор, тоже для меня немаловажный. Он говорил на славянском. Не сказать, что совсем бегло, но достаточно сносно.

Правда вначале я его чуть не перевел в рядовые стрельцы. Дело в том, что через пару недель после его «назначения» до меня стали доходить некоторые слухи, которые заставили меня усомниться в правильности моего решения. Я решил их проверить. Приехал в расположение и приказал собрать всех старших командиров стрельцов (включая полусотников) в отдельном помещении.