Борис Нефёдов - В лето 6746 года от сотворения мира

— А ночью?

— Они не любят воевать ночью, но посторожиться, конечно, надо.

— Если атаковать будут как сегодня, то я согласен. Каких-никаких, а сотню людей дополнительно в результате сегодняшней их атаки мы получили.

— А сколько своих потеряли? И монгольские потери наших потерь никак заменить не могут. Кроме того, понятно, что завтра нас будет атаковать не хашар.

— Сами монголы пойдут?

— Без них не обойдется, конечно. Монгольским стрельцам равных нет. Но в первых рядах, думаю, завтра пойдут не они. Монголы завоевали просто огромные населенные пространства, много народов оказались под их пятой. Это и китайцы, и тюрки, и туркмены, и хорезмийцы, и ферганцы, и казахи, и афганцы, и курды, и ногайцы, и недавно покоренные ими булгары, мордва да половцы и многие, многие другие, даже славяне [17] А общее имя у других народов, как я уже говорил, завоеванные народы получили одно — татары. . Все покоренные народы дали монголам не только свое имущество и своих женщин, но и воинов. Таких воинов иногда называют общи именем «татары» (это племена, которые были покорены монголами первыми), хотя такими они не являются. Эти воины уже развращены участием в многочисленных победных походах, они скреплены в единую массу стальной волей монгольских ханов и общим желанием ограбить порабощенные народы, почувствовать свою безграничную власть над ними, над всем, что те имеют, включая их жизни. Кровь стала их постоянным спутником. Они храбры и отважны, хорошо владеют оружием и подчиняются строгой дисциплине. Каждый из них знает, что его путь вверх по лестнице власти лежит на кончике его меча, копья или стрелы. Эти не бросят оружие к вашим ногам и не встанут бок о бок с вами в борьбе с поработителями.

Я дал время на то, чтобы все присутствующие осознали, что я сказал и продолжил:

— Но все-таки монголы их полной ровней себе не считают. Поэтому и завтра первыми в атаку пойдут отряды, сформированные из подвластных племен и народов. Свою кровь монголы пожалеют. Наша первая задача будет не только в том, чтобы отстоять стены, но и в том, чтобы вновь нанести не только самим штурмующим, но и непосредственно именно монголам (точно также, как и сегодня) очень болезненный для них урон, вновь ударив именно по монгольским стрельцам. Вон их сегодня, под полторы сотни положили, да раненых сколько унесли. Завтра их должно быть в разы больше.

— Основные потери они понесли в начале, поскольку не ожидали от маленькой крепости с незначительным по их меркам гарнизоном такого активного применения луков. Но монголы — хорошие воины и завтра их стрельцы наверняка пойдут под прикрытием больших щитов. Я думаю, это их они сейчас и сколачивают. Как до них добраться, если, как обычно, у них стрельцы будут находиться позади наступающих?

— Ты прав, Щука. Поэтому мы применим завтра нашу заготовку с боковыми рвами. Это один из наших главных тайных подарков монголам, но мы им воспользуемся уже завтра.

Дело в том, что с двух сторон нашей основной «боевой поляны» от стен крепости и перпендикулярно ей нами все-таки были вырыты два длинных окопа порядка 120 метров каждый. Вокруг них и над ними были набросаны деревья (вроде как засека), занесенные, как и всё вокруг, снегом. Вроде как против конницы монгольской, любящей вставать в круг и на скаку посылать стрелы во врага. Никаких следов на снегу к этим, казалось бы, хаотичным древесным завалам не было, и монголы сегодня не проявили к ним никакого интереса. А напрасно. Там сверху лежало тонкое и легко убираемое перекрытие. В нужную минуту из каждого такого окопа практически в упор могли открыть безжалостную стрельбу более сотни моих стрельцов. Правда, слово «окоп» я не использовал, в то время оно еще не родилось и потому называл их рвами.

— А не рано? На потом-то что оставим?

— Нам надо продержаться три-четыре дня. Один день за нами уже есть. Завтра штурм будет очень серьезный и нам важно отбить его с наибольшими потерями для врага. Так, отбить, чтобы он потерял уверенность в себе, чтобы монголы ввели в бой свой главный резерв — драгоценную монгольскую кровь. Так дать им по зубам, чтобы каждый наш воин почувствовал, что этого врага можно бить даже если ты многократно уступаешь ему в численности. Дело в том, что если мы используем нашу заготовку, то большие щиты монгольских стрельцов не спасут. Они прикроют их со стороны крепости, а закрыться с боков им будет нечем. Кроме того, это заставит монгольских батыров на следующий день идти в атаку, обложившись (на всякий случай) тяжелыми щитами со всех сторон. В результате они потеряют всякую маневренность и успеют серьезно устать уже на подходе к крепостной стене. Любому понятно, что штурм им придется прекратить до тех пор, пока у них не будет уверенности, что из этих рвов огонь по ним больше никто не откроет. Это даст нам передышку, а она всегда важна для обороняющихся. Ну и, кроме того, «на потом» у нас есть еще кое-что. Ты, Кежай, лучше скажи, давно эти рвы проверял? Снегом не засыпало? Как там опоры?

— Так ведь три дня назад очередные эти, как их… учения проводили. Сто двадцать пять стрельцов в один ров и сто двадцать пять — в другой. Три раза бегали туда и обратно. Все как надо. Так ведь уж в который раз. Сколько можно?

— Сколько нужно! Кстати, стрельцы возьмут с собой по два боекомплекта, то есть по 40 стрел. Вернутся без них, а им надо будет сразу вступать в бой.

— Да уже и это предусмотрели. Каждый из них знает на стене свое место. Там для них их стрелы и будут ждать.

— Очухаются монголы, на штурм окопов через завалы попрут, успеете уйти?

— Не сомневайся. Пока до окопов доберутся мы не только по два тула расстреляем, еще и пообедать успеем. Снегу во. (Это во рвах его нет). Чтобы пролезть, стволы да сучья рубить придется, а сабелька — это не пила и не топор. А там, в основном не только сосна, но и береза…

— Ладно-ладно. Помни, две-три стрелы — передышка. Снова две-три стрелы и снова передышка. Опять напоминаю, первым делом бьете стрельцов, выкосите их в первую очередь, ну а потом присели, спрятались за бревна от стрел и бейте на выбор тех, кто на стене. Они снизу беззащитны, много накрошить можно. Не обязательно все стрелы расстреливать, главное, как почувствовал, что очухались монголы, в обмен стрелами не вступать, сразу головы вниз и бегом назад. Мне размен один на один и даже один на десять не нужен. Позиции у каждого оборудованы?

— Обижаешь, Михаил Игнатьевич.

— Еще раз проинструктируй тех стрелков, что в башнях останутся. Как поднимутся нападающие до боевых площадок, только тогда пусть открывают окна и бьют их без жалости в открытые для стрел бока. Одна стрела — один враг. На таком расстоянии не промажешь. К подобному степняки не привыкли, у наших городов таких башен, из которых стрелять вдоль стены можно, просто нет. Вот пусть и познакомятся. Тем более, что ответить они не смогут. Руки-то заняты. И вниз не спрыгнешь. Высоко. Да проверь лично, чтобы запас стрел у этих стрельцов, что в башнях, был максимальный. Контролируй. Мало останется — смени на тех, у кого стрел будет много.