Борис Нефёдов - В лето 6746 года от сотворения мира

— Да ладно тебе меня учить. Не за тем я сюда…

— Ты не обижайся, Игнатьич. Лучше предупредить, чем потом отскребаться. Уж слишком много и часто на этот праздник пить приходится. Да вот уже и пришли к первым-то.

Было достаточно тепло и столы у соседей были накрыты прямо во дворе. Столы, конечно, это громко сказано. Просто сбитые из досок столешницы, установленные на козлы. Оказывается, из дома столы во двор просто не вынести. Их даже в самом доме переставить нельзя, т. к. все они прямо врублены в пол. На импровизированных столешницах лежали скатерти, свисавшие с них так, что гости расстилали ее концы у себя на коленях.

Удивительно, утро еще, но торжество уже началось и какой-то почетный гость, видимо из церковнослужителей, в момент нашего появления уже произносил речь:

— Мы носим имена святых, которые прожили и осуществили на земле свое призвание, и мы должны вдумываться в значение их имен. «Михаил» означает «Никто как Бог» или чуть по-другому, с вопросительной интонацией — «кто, как Бог?». «Никто как Бог» — в этом выразилось все знание великим Архангелом своего Бога. Он Его не описывает, он Его не объясняет — он встает и свидетельствует…

И после небольшой патетической паузы:

— Мы знаем также имена других архангелов: Гавриил («сила Божия»), Рафаил («врачевание Божие»), Уриил («свет Божий»), Селафиил («молитвенник Божий»), Иегудиил («славящий Бога»), Варахиил («благословение Божие»), Иеремиил («возвышение к Богу»). Архангел Михаил стоит над всеми девятью чинами и поэтому называется Архистратигом.

И через паузу:

— Архангела Михаила называют Архистратигом, потому что он возглавил небесное воинство, которое восстало на отпавших от Бога ангелов и их предводителя. Не даром на иконах Архангел Михаил всегда изображается в кованой броне и с пламенеющим мечом в руке. Он попирает дракона, который знаменует собою зло. Архангел Михаил является не только нашим заступников и защитником, но и образцом для подражания нашего. Конечно, повторить ничью жизнь нельзя, но научиться от жизни того или другого человека, святого или даже грешного, жить более достойно себя и более достойно Бога — можно. Ведь часто нечистое кроется не столько в окружающих людях, столько в нас самих, и, научившись управлять своими помыслами, очистив их от всего бесовского, человек приходит к пониманию того, что есть истинное зло, как распознать и побороть его, оставшись при этом настоящим христианином, верным Всевышнему и его праведному слову. Именно поэтому мы с вами сегодня празднуем честь и память Архистратига Михаила в окружении Ангелов Господних.

Гости стали шумно одобрять все сказанное, а затем дружно подняли и осушили чарки. Было понятно, что это и есть начало празднику — сложившийся в этой среде ритуал.

К нам подошел хозяин, и мы поздоровались. Сергей извинился за опоздание, громко представил меня обществу, назвав купцом из дальних стран и своим большим другом, и для всех — новым добрым соседом. Новость вызвала ожидаемые пересуды, но хозяин уже указал нам на свободные места за почетным первым столом. Мы быстро расселись и праздник продолжился. Пошли тосты и здравницы, гости стали активно выпивать и не менее активно закусывать. А выпить и закусить было чем.

На каждом столе лежала в больших деревянных блюдах солидными кусками говядина и птица, запеченные, тушеные или «верченые», т. е. жаренные на вертеле. А вот свинины что-то видно не было. Что особенно удивило, так это то, что на столах была и домашняя колбаса. Была и рыба, причем, как мне здесь же объяснили, в виде самой вкусной ее разновидности, так называемой «владычицы морской белозер-палтус рыбы», но осетров, стерляди или белуги, которых я собирался увидеть в первую очередь, на столах не было. О вкусах, конечно, не спорят, но палтус и вдруг вкуснее осетрины или стерляди? Икра, как оказалось, тоже не была деликатесом, а рассматривалась исключительно в качестве рыбного субпродукта (типа, как у коровы сердце, печень или вымя), который если и присутствовал за праздничным столом, то только для того, чтобы соленой икрой гости могли немного «подсолиться». Вот так вот. Все это, мягко говоря, не совпадало с моими представлениями о праздничном столе наших предков.

Присутствовало на столах и блюдо, известное нам как салат, но здесь оно называлось «крошево». Попробовал. Вкусно. Но особое место занимала выпечка, причем, как было подчеркнуто, из свежей муки. Пироги, как выяснилось, пеклись и из пресного теста, и из «кислого», т. е. дрожжевого. Но дрожжи, видимо здесь какие-то необычные. Сами пироги были большие и маленькие, глухие (если начинка в них не видна) и расстегаи (если начинка видна), круглые и продолговатые, треугольные и квадратные; их жарили в масле («пряженые»), пекли («подовые») и даже тушили. Начинкой для них служили и мясо, и рыба, и грибы, и ягоды, и орехи, и яйца, и различные овощи. Хотел спросить, где тут пироги с зайчатиной (читал, будто бы ими будущий князь Меньшиков торговал), но на всякий случай сдержался. Иногда о начинке можно было узнать из названия (но такое получалось не всегда). Так, было понятно, что гороховик, например, начинялся не чем-нибудь, а горохом, крупеник — кашей, грибник — грибами, курник — курицей и т. д.

Все так хотелось попробовать, но очень скоро я понял, что это для меня просто неподъемно.

Что поразило в общении, так это говор новгородский. Прежде всего «цокание». Например, «хоцу» вместо «хочу», «цето» вместо «что», «цорт» вместо «черт», «ницего» вместо «ничего». Многие гости вместо предлога «в» часто употребляется «у» — у доме, у столе, у лавке, у комнате и т. д. Часто в окончаниях этих слов вместо «е» произносят «и», как, например у доми. Бросались в глаза и выражения типа «поевши», пошел «не спавши», «давеча», «наупокишу» (т. е. наоборот, навыворот). И даже молятся «Господи, помози рабу твоему». Но все это вовсе не делало новгородцев в моих глазах смешными, ну вот говорят они так. А смешным так это я им, наверное, казался со своим произношением и непониманием слов «которые все знают». Обратил внимание еще на одно. В споре, приводя аргумента, они по одному загибают пальцы в кулак, а вот в Европе, помнится, наоборот, обычно разгибают пальцы из кулака.

Большая посуда на столах была деревянной или глиняной. Ели из деревянных тарелок и деревянными же ложками, которые лежали здесь же. Правда, видел, что некоторые пришли со своими ложками, что, видимо, не возбранялось.

Как я для себя отметил, еду гости обычно запивали прохладным сбитнем, хотя для желающих на столах стояли кринки с квасом и с компотами. Лично мне очень понравился густой такой напиток, похожий на кисель, под названием взварец. Интересоваться о том, как его готовят, я за столом по понятным причинам не стал, но было ясно, что в качестве основного его компонента использовали ягоды малины и клюквы.