Михаил Нестеров - Командарм

Дела на Дальнем Востоке шли совсем не так, как в известной Северову истории, причем отличия заключались вовсе не в датах. Присоединение Восточного Туркестана, плодородной Маньчжурии с ее довольно лояльным к СССР населением, полный контроль над Кореей, прочные позиции в Японии и наличие Хонсю и Хоккайдо в советской зоне оккупации, протекторат над островами Рюкю, что давало возможность строить там военно-морскую базу. Теперь надо спокойно это все переварить и не наломать дров с местным населением, не допустить ускоренного строительства социализма и азартного поиска внутренних врагов. Сталин присматривается к процессам, которые идут в Европе, и, похоже, пока ими удовлетворен. СССР имеет все и даже больше, не создавая напряженности в отношениях и не давя на правительства союзных государств. Здесь, на Дальнем Востоке, надо попытаться сделать так же, с учетом местной специфики, конечно. Остается надеяться, что Сталин знает, кому это можно поручить, а он, Северов, с удовольствием бы и дальше поработал в Европе.

Маршал Леонид Григорьевич Петровский, главноначальствующий Советской военной администрации в Японии и Корее, прибыл к месту службы 10 декабря и уже вечером зашел проведать Северова, но на долгий разговор у него времени не было. Более основательно они посидели вечером 12 декабря. К ним присоединился и генерал армии Михаил Георгиевич Снегов, утром прилетевший к новому месту службы, он был назначен заместителем главноначальствующего. Просидели до глубокой ночи, Петровский и Снегов рассказывали об окончании Великой Отечественной войны, о встречах со Сталиным, обрисовавшим им задачи администрации. Олег, в свою очередь, рассказал о событиях, участником или свидетелем которых он стал, находясь на Дальнем Востоке. Вспомнили друзей, живых и тех, кого уже нет. Петровский рассказал, что Остряков назначен заместителем главкома ВВС, курирует вопросы разработки новых видов авиационных вооружений, Лукин назначен командующим Западной группы войск, Лестев вызван в Москву за новым назначением, но на какую должность, пока неизвестно.

Наконец все дела были закончены, и Олег на своем штабном С-54 вылетел в Москву. Очень хотелось увидеть жену, но дела прежде всего. Есть надежда, что Сталин не задержит его надолго, так и оказалось. Уже 28 декабря в 20 часов Северов находился в приемной и ждал вызова в кабинет. Иосиф Виссарионович принял его один, сразу после того, как ушли руководители отраслевых наркоматов промышленности.

После положенного приветствия Сталин какое-то время рассматривал Олега, качая головой:

– Ставка положительно оценивает ситуацию на Дальнем Востоке, а также действия армии особого назначения. Нам удалось достичь даже намного больше, чем мы изначально рассчитывали. Я имею в виду не столько территориальные приобретения, сколько влияние на общественно-политические процессы и сформированный авторитет нашего государства. Будем использовать этот задел, надеюсь, что товарищ Петровский и его сотрудники нас не подведут. Для тебя же задача остается прежней. Работаешь в Европе, помогаешь товарищу Жукову решать не только чисто военные, но и экономические и политические задачи. Деятельность Ставки ВГК прекращается, так что особые полномочия получишь от Совета народных комиссаров СССР, будешь уполномоченным председателя СНК. Продолжаешь курировать также разработку и внедрение новых видов вооружений.

Дальше Иосиф Виссарионович распорядился принести чаю, во время чаепития расспрашивал Олега о встрече с Хирохито, о его впечатлениях, о других событиях. Потом снова перешли к деловым вопросам и подробно обговорили дальнейшие действия Северова как заместителя главноначальствующего Советской военной администрации в Европе. Сталин дал для ознакомления проект плана развития СЭВ на 1946–1950 годы, а также утвержденный накануне план на 1945 год. В своей работе Северову необходимо будет опираться на эти два документа. Проговорили до двух часов ночи, Олег уже думал, что Сталин сейчас попрощается и отпустит его, как тот вдруг сказал:

– Жалуются на тебя опять! Очень серьезные обвинения выдвигают!

О чем шла речь, Северов точно не знал, но догадывался. Перед отлетом на Дальний Восток пришлось приструнить нескольких не в меру ретивых любителей легкой наживы, стремившихся вывезти домой приличное количество всякого барахла. Среди них были офицеры в достаточно серьезных званиях. Убедившись в том, что большинство из них действовало по глубокому убеждению, что они имеют на это полное право, Олег просто выслал их в СССР, а нескольких передал военной прокуратуре, чтобы разобрались, «откуда дровишки». Надо сказать, что в целом такое поведение для представителей военной администрации было нехарактерно, но отдельные экземпляры все-таки попадались.

– Что мне с этим делать?

– Сути дела я не знаю, но любые обвинения должны быть проверены. Если я действительно допустил нарушения, то готов понести наказание по всей строгости закона. Если обвинения не подтвердятся, надеюсь, что будет выяснено, по каким причинам они появились.

Сталин усмехнулся.

– Уже проверили. В правильности твоих действий сомнений нет.

Иосиф Виссарионович был в своем репертуаре, решил на реакцию Северова посмотреть.

– Но это мелочи, текучка. Гораздо серьезнее другое. В ЦК и Политбюро начались шевеления по поводу корректировки нашего внутреннего курса, да и внешнего тоже. Отказ от скорейшего построения коммунизма, предательство интересов пролетариата, отказ от проведения социалистических революций в странах Европы, где пролетариат только и ждет, когда мы этот пожар раздуем, слишком мягкое отношение к Германии. Да не пересказать всего. Даже Берия сначала ничего не понял, кричал про политическую близорукость, потом три дня думал, пришел как привидение, краше в гроб кладут, сказал, что во всем разобрался. Те, кто помоложе – Громыко, Косыгин, Устинов, – все поняли правильно, а вот со старой гвардией есть проблемы. Мехлис от всех должностей отстранен, пусть посидит, подумает, на его место в ГлавПУР назначен Лестев, он себя прекрасно показал во время войны.

Когда Олег узнал, что среди немногих старых большевиков, спокойно принявших новый курс, оказался Анастас Микоян, то нисколько не удивился. От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича! Тем не менее Северов надеялся, что и среди старых большевиков найдутся люди, которых удастся убедить и пристроить к делу. Те же Ворошилов и Буденный поудивлялись, немного поворчали и продолжили заниматься своими делами. Да и Мехлис может быть полезен. Пусть снова контроль на себя возьмет, он на любой стройке века все до отдельного гвоздя сосчитает, главное, чтобы справки писал, а карать не лез, с этим другие органы разберутся.