Михаил Нестеров - Командарм

Рано утром 25 октября, как и во все предыдущие дни, в океан ушла воздушная разведка. На юго-западе от Эримо была какая-то нездоровая активность вражеской авиации, японские самолеты на бреющем полете уходили в этот сектор. Олег хотел узнать, чего они там делают. Экономить топливо особого смысла не было, поэтому на разведку летали парами, да и отбиться от внезапного нападения «сухарикам» было проще вдвоем. Первое время разведчиков вел летающий радар, но через час с небольшим они вышли из зоны его действия, оставалось только ждать. Северов присел за стол, с удовольствием отпил «адвоката», но в голове продолжали крутиться мысли о состоявшемся накануне, причем практически на пустом месте, неприятном разговоре с командованием Тихоокеанского флота.

Капитуляция Японии ожидалась буквально в любой момент, на переговорах уже обсуждались процедурные тонкости, поэтому необходимости в активных действиях не было. Достаточно было иметь полную картину о положении Императорского флота, но вот ее-то и не было. Где-то болтались самые крупные его корабли, линкоры «Ямато», «Мусаси» и авианосец «Синано», с сопровождающей мелочью, естественно. Достоверно было известно лишь то, что они находились ближе всего к зоне ответственности ТОФа. Да и других боевых единиц в составе японского флота пока хватало, но они должны быть южнее, с ними союзники разбираются. Противник агрессивности не проявлял, так что веди себе разведку всеми доступными способами, и все. Но вице-адмирал Алафузов, начальник штаба флота, вдруг стал напористо излагать планы подготовки к немедленным ударам по кораблям противника в случае их обнаружения, мотивируя это укреплением наших позиций на ведущихся переговорах.

– Владимир Антонович, какие удары, зачем? – удивился Северов. – Да и чем вы их будете наносить?

Последняя фраза, видимо, сильно задела адмирала, хотя Олег вовсе не собирался уничижительно отзываться о возможностях ТОФа. Наличие в его составе всего двух легких крейсеров, лидера и менее десятка эсминцев не позволяло рассчитывать на морские баталии с линкорами и крейсерами противника. Среди подводных лодок было довольно много «Малюток», к океанским действиям не приспособленных, да и прочие были ранних серий. Две сотни торпедных катеров тоже не могли действовать вдали от баз. Остается авиация, около тысячи самолетов, но сколько из них реально смогут нанести удар по надводным кораблям далеко в океане? Сотня ДБ-3 и шесть десятков СБ?

Алафузов даже покраснел от обиды и с ядом произнес:

– Ну да, у нас тут один великий морской стратег имеется, а мы так, только на подхвате можем действовать!

– Владимир Антонович, ГАОН решает свои задачи, ТОФ – свои. И мы не на соревновании, дело у нас общее. То, что флоту поручено, он выполняет хорошо.

Хотел как лучше, но Алафузов еще больше разобиделся.

– Товарищ генерал-майор, – специально выделил звание. – Вы, конечно, представитель Ставки, но человек сухопутный и давать оценку действиям флота не должны! А запрещать мне что-либо вы права не имеете! В своих действиях я перед командующим флотом отчитаюсь и перед наркомом!

Адмирал на флоте был с 1918 года, еще с довоенных времен занимал высокую должность заместителя начальника Главного морского штаба ВМФ СССР, а перед назначением на Дальний Восток более полугода исполнял обязанности его начальника. Неоднократно выезжал на фронт, в основном на Черное море, поэтому перевод так далеко от боевых действий в глубине души его не порадовал. Ни одного флотоводческого ордена за это время удостоен он не был, а тут какой-то новоиспеченный генерал с таким иконостасом! Да и нарком флота ясно дал понять, что в крупных морских операциях работает особая эскадра, а не Тихоокеанский флот. Алафузов закидывал удочку о подчинении эскадры флоту, но получил резкую отповедь. Про тот разговор с Кузнецовым Северов не знал, поэтому такой реакцией на свои слова был сильно удивлен. Но крыть тут было нечем, ничего запрещать командованию ТОФа он действительно права не имеет, жаловаться же Сталину на то, что его тут крупным военачальником не считают, смешно, прямо по-детски как-то. Попытка найти ночью Юмашева, чтобы прояснить ситуацию, успеха не имела, адмирал был в Корее, решал что-то с использованием местных портов для базирования флота, перемещался с места на место. Олег передал в его адрес сообщение, в котором просил не предпринимать активных действий против Императорского флота, но ответа пока не получил.

Через пару часов один из разведчиков сообщил, что его радар засек наличие надводных целей, он двигается в их направлении, а вскоре уточнил, что одна из них точно авианосец. Не прошло и десяти минут, как пришло новое сообщение, крупными кораблями являются «Ямато», «Мусаси» и «Синано», с ними пять эсминцев. Идут курсом на Сангарский пролив, скорость шестнадцать-восемнадцать узлов.

Северов распорядился немедленно передать информацию Платонову и в штаб ТОФа, а также запросить командующего японской эскадрой о дальнейших действиях. Тут же пришел доклад об интенсивном радиообмене между кораблями и, предположительно, Штабом Императорского флота.

По имеющимся данным, на «Синано» авиагруппа была далеко не полной, десятка три самолетов или около того, ПВО линкоров оценивалась как слабая, так что серьезного сопротивления при авиаударе они оказать не могли, но доводить до этого не хотелось. Собственно, до пролива им чапать еще около суток, особенно если противолодочным зигзагом, так что время есть. Но вот подводить под удар восемнадцатидюймовых пушек Хакодате или любой другой порт, где находились в это время наши войска и десантно-высадочные средства, тоже было неприемлемо. Если японских моряков переклинит и они решат не подчиниться, придется долбить. Среди командования эскадрой вполне могут оказаться люди, симпатизировавшие заговорщикам, достоверных сведений на этот счет нет. Олег понимал также, что информацию о капитуляции надо «переварить», не так это просто для людей, не особенно ценящих собственную жизнь.

Выслав смену разведчику, обнаружившему корабли противника, Северов занялся подготовкой удара на случай, если договориться не удастся. Когда почти все свои вопросы удалось решить, подошел один из офицеров штаба:

– Товарищ командующий, бомбардировщики и торпедоносцы Тихоокеанского флота готовятся к удару по вражеской эскадре.

С трудом подавив желание выматериться, Олег приказал соединить его с генерал-лейтенантом Лемешко, командующим авиацией ТОФа. Разговор состоялся, но Петр Николаевич сразу сказал, что изменить ничего не может, приказ штаба флота. Алафузов общаться не захотел, а связи с командующим пока не было.