Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

И все же Германия не осталась без фотоматериалов. Ее честь спас мелкий посольский чиновник по имени Иоганн Беккер, заядлый фотолюбитель. Будучи человеком небогатым, он вместо дорогой немецкой фототехники приобрел сравнительно дешевую чехословацкую камеру "Флексарет". Господин Беккер не прогадал: все почти два года с момента приобретения камера работала безукоризненно, а снимки отличались превосходным качеством. Так что не стоит удивляться той скорости, с которой фотолюбитель с камерой наперевес рванулся — нет, не окнам, а к дверям. На собственном опыте Беккер знал, что съемка сквозь стекло отнюдь не способствует получению высококачественного снимка.

С полувзгляда обладатель "Флексарета" понял, что выставлять по экспонометру выдержку и диафрагму просто некогда: колонна невиданной им бронетехники уже приближалась к оптимальному ракурсу съемки. Он стал отщелкивать, руководствуясь лишь собственным опытом и чутьем. Катушки с широкой пленкой извлекались из правого кармана пальто вставлялись в камеру и, будучи отснятыми, ложились одна за одной в левый. Впрочем, на всякий случай фотолюбитель слегка варьировал дифрагму.

В небе послышался свистящий рев. Беккер вскинул камеру, как охотник ружье на нечто быстролетающее, и успел нажать на спуск как раз в тот момент, когда над зданием посольства пронеслись невиданные летательные аппараты.

Но дальнейшее поведение этого подданного рейха стало не вполне обычным. Пока в посольстве шумели дискуссии, он размышлял, а через пяток минут дерзко напросился на разговор к самому послу "по поводу тех самых панцеров" — так он выразился. Начальство не проявило никакого удивления, услышав о просьбе. Наоборот, фон Блюхер почти сразу же велел пригласить к себе в кабинет этого инициативного работника. О русских танках ему уже доложили.

Оказавшись пред светлыми очами, мелкокалиберный служащий пустился в объяснения: дескать, ему удалось заснять всю колонну русской бронетехники, проходившую перед зданием посольства. Понимая собственную ответственность, он хотел бы передать отснятые материалы… будучи уверен в высочайшем качестве как аппаратуры и пленки… процесс обработки должен соответствовать… возможно, снимки стоят внимания…

Господин Беккер был движим желанием подлизаться к послу в обход представителя абвера. Замысел удался.

— Дорогой Иоганн, — ласково начал посол, — вы были совершенно правы, обратившись именно ко мне. Согласен с вами, дело это может оказаться чрезвычайно важным для рейха. Вы сделали намного больше, чем требовали от вас служебные обязанности. Не сомневайтесь, что наш специалист проведет обработку фотоматериалов со всей тщательностью. Также могу вас уверить: если снимки получатся качественными, то я обязательно упомяну о вас в докладе наверх. Не исключаю, что сам рейхсминистр… ну, вы понимаете?

Посол фон Блюхер был не просто дипломатом, но и специалистом по внутренней политике рейха. Ему доводилось видеть раньше снимки, сделанные Иоганном Беккером. Правда, то были пейзажные работы, но снятые отменно. По указанной причине фон Блюхер рассчитывал, что эта фотосессия не станет исключением, а полученный материал может представить большой интерес для герра Риббентропа. У министерства иностранных дел были свои терки с абвером.

Вот почему вечером того же дня пароход под очень нейтральным шведским флагом увез дипкурьера по направлению к Бремену. В дипломатических вализах имелся, в частности, запечатанный пакет с фотокарточками.

Представитель абвера при посольстве не был столь оперативен. Прекрасно понимая меру собственного промаха с фототехникой, герр Йорек постарался его компенсировать опросом свидетелей. Дело оказалось не таким быстрым, но оно, по мнению гауптмана, того стоило. Показания свидетелей были вполне точны в части количества бронетехники, хотя расходились в оценках ее качества. Точно то же самое относилось к описанию боевых геликоптеров — сам Вальтер Йорек именно так оценил тип летающих машин — но тут уж винить штатских не приходилось совершенно: невооруженным глазом разглядеть тонкости конструкции и вид вооружения с расстояния чуть ли не километр было делом совершенно невозможным.

Не стоит удивляться тому, что подробный отчет положили на стол к начальнику загранотдела абвера капитану цур зее Бюркнеру лишь через четыре дня после прохода русской колонны. Тот внимательно изучил представленное и сделал вывод: материал должен попасть к адмиралу Канарису. Одновременно в Хельсинки ушла директива: всеми средствами постараться уточнить у финских военных характеристики русской техники и особенности тактики ее применения. Кое-какие сведения у немецкой разведки уже были.

Риббентроп пошел по другому пути, рассудив, что в данном случае оперативность доставки информации ценнее, чем ее количество. И на ближайшем совещании у фюрера рейхсминистр появился, имея при себе конверт с фотографиями.

Не стоит даже упоминать, что финское военное руководство заранее озаботилось съемкой колонны. И это было сделано: со многих точек, в разных ракурсах. Другое дело, что делиться полученной информацией не предполагалось ни с кем.

Однако не только немцы и финны заинтересовались русской техникой. Посольство Великобритании также воспылало любопытством.

Разумеется, организовать наблюдение за колонной бронетехники, движущейся по неизвестному городскому маршруту, да еще имея запас времени минут пятнадцать, а то и меньше… ну нет, ни одна организация такое провернуть не в состоянии. Но собрать информацию — дело другое. И по этой части британская разведка была не из последних.

Наилучшим источником информации оказалась миссис Абигайль Фергюсон, супруга британского дипломата не особо высокого ранга. Эта почтенная дама как раз шла за покупками к обеду, когда услышала рев дизелей и громыхание чего-то металлического по булыжной мостовой. Движимая любопытством, женщина попыталась пройти к предполагаемому источнику шума. Ей это не удалось. Финский полицейский со сквернейшим знанием английского все же ухитрился объяснить любознательной женщине, не знавшей по-фински ни единого слова, что проход туда закрыт. И все же наблюдение состоялось: миссис Фергюсон просто встала на тротуаре и стала дожидаться прохождения источника приближающегося шума. И дождалась.

Уполномоченный сотрудник посольства (проще говоря, представитель разведки) мистер Адам Мак-Лейн вышел на разговор с Абигайль Фергюсон через два часа после того, как она вернулась. У него были вопросы к этой даме, а та приложила все усилия, чтобы ответить на них как можно правдивее и полнее.

— Мэм, как далеко вы находились от проспекта Турку, когда по нему шла колонна?