Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

Сталин не повернул голову, сохраняя полное бесстрастие:

— Товарищ Берия?

Со стороны наркома внудел был проявлен полный профессионализм.

— По полученной нами информации, состояние Гитлера осталось практически неизменным. Наши медицинские специалисты выдали единодушный вердикт: даже при восстановлении речи или подвижности части парализованных мускулов, например, рук или ног, вплоть до более полного восстановления дееспособности всякая работа пациенту решительно противопоказана. Разумеется, — тут Лаврентий Павлович позволил себе тонкую улыбку, — эти рекомендации даны без малейшей привязки к имени конкретной персоны. Далее: по нашим данным, германские войска в данный момент готовятся к захвату Дании. Германский план может быть сочтен способствующим вышеупомянутой наступательной операции со стороны Франции, поскольку датско-германская граница достаточно далека от французской. Наши специалисты, исходя из сведений по степени готовности германской и датской сторон, полагают, что Дания вряд ли продержится более суток. Другими словами, французы могут недооценить боевые возможности вермахта, который сможет быстро перебросить войска на Западный фронт.

Сказанное было сильным щелчком по военной разведке, которая данную возможность или вовсе упустила из виду, или сочла малоинтересной.

А Берия резво продолжал выкладывать козыри:

— Также мои люди доложили, что, хотя Норвегия и Швеция уже давно декларировали свой нейтралитет, Великобритания делает все, чтобы таковой скомпрометировать. В частности, вот уже полгода прошло с опубликования списка товаров, которые Англия полагает военной контрабандой. Если Норвегия будет придерживаться этого списка, то это явится страшным ударом по ее торговле. Также оказывается сильный политический нажим с целью заключения торгового договора с Великобританией, каковой направлен против как норвежской, так и шведской торговли. В открытой печати, правда, об этом никаких сообщений не было. Но в планах Германии имеется десант на побережье Норвегии. Кроме того…

Рославлев слушал с каменным лицом. Хотя практически ничего нового он для себя не узнал, но было отчетливо видно, насколько сильно товарищ Берия попрыгал на мозолях как военной разведки, так и наркоминдела. Несомненно, свои разведданные Лаврентий Павлович раздобыл из документации, предоставленной Странником.

— Вопросы? Товарищ Александров, вам слово.

— Товарищ Проскурин, насколько нам известно, в данный момент фирмой "Хеншель" под руководством профессора Вагнера проводится разработка планирующей бомбы He-293. Изделие изначально предназначено для использования против кораблей, однако по нашим данным может быть применена и против сухопутных целей. Известно ли что-либо о состоянии этой разработки?

Иван Иосифович почувствовал себя очень неуютно. Похоже, у этого коринженера имелись разведывательные возможности, сравнимые с таковыми у его управления. Лицо генерал-лейтенанта чуть побледнело, но ответил он твердым голосом:

— По нашим данным, описанная вами бомба не находится на вооружении у авиации Германии.

— Я имел в виду несколько другое, — обманчиво мягким голосом продолжил коринженер. — Хотелось бы знать, на какой стадии находится разработка.

Проскуров побледнел еще больше.

— У нас отсутствуют соответствующие данные.

— Одну минуту, — вмешался Сталин, — товарищ Александров, не поясните ли вы возможности этой бомбы?

Вопрос, конечно, ожидался.

— Данная модификация делается на основе авиационной бомбы-пятисотки. Предполагается запускать ее с самолета, находящегося примерно за восемь километров от цели на высоте от полутора до двух тысяч метров, дабы уменьшить потери от зенитного огня. На бомбе планируют установить ракетный двигатель, действующий в течение десяти секунд. Далее управление бомбой передается оператору. Наведение визуальное, осуществляется по радио или по проводам. Отсюда, кстати, следует, что при плохой видимости, например, ночью или в тумане, применение указанной бомбы затруднительно или вообще невозможно. Прямое попадание в линкор или крейсер может принести сильные повреждения, эсминец почти наверняка будет утоплен. Такая же бомба, попав в авианосец, может полностью вывести его из строя. Имею в виду, он утратит способность выпускать или принимать самолеты, хотя на плаву, возможно, останется. Поскольку Герингу хорошо известно, что аналогичное изделие у нас есть, то он просто обязан ускорить соответствующие работы. Вот откуда появился мой вопрос.

Проскурову все стало ясно: этот коринженер имеет собственную разведсеть. И кто б мог подумать, что экономические источники могут дать столь блистательные результаты?

— Спасибо, товарищ Александров. Еще вопросы?

Рославлеву тоже было все ясно, хотя выводы он сделал другие. Сталин нуждался в показательной порке разведуправления РККА, дабы заменить руководителя. И был прав: Голиков на этом посту смотрелся куда эффективнее. Однако Странник счел за лучшее пока помалкивать на эту тему. Вместо этого последовала вежливейшая просьба к товарищу Молотову: дать поручения на отслеживание по газетам и радиопередачам общественного мнения, в первую очередь в Великобритании. Похоже, НКИД не обращал особого внимания на такой способ получения информации — и зря.

Никто не мог гарантировать подобного развития событий. Очень многие на это надеялись.

Гитлер заговорил — с трудом. Каждое слово давалось ему немалыми усилиями. Зато фюрер прекрасно узнавал голоса. Впрочем, слепота никуда не делась. Паралич мускулатуры остался. И все же прогресс был налицо. Доктор Моррель ходил именинником. Его завистники (а они никуда не делись) втихомолку скрежетали зубами.

У личного врача фюрера были и другие основания для торжества. Консилиум подтвердил: вождь германской нации остался при полностью ясном уме. И великолепная память пациента также не пострадала.

Гитлер согласился пребывать на больничном (так бы это назвали в СССР) не более суток. А потом последовало распоряжение:

— Герр… доктор… мне… надо… диктовать.

Разумеется, Морелль попытался противодействовать. Что бы о нем ни говорили, невеждой он не был.

— Мой фюрер, вынужден категорически это запретить. Ваше здоровье, за которое я отвечаю, нужно Рейху.

— Выслушайте… доктор… я… намерен… диктовать… по… четверти… часа… под… вашим… наблюдением…потом… перерыв.

В конечном счете воля победила. Но доктор оговорил условия:

— По пятнадцати минут и ни секундой больше. Кроме того, никто кроме стенографистки и меня самого присутствовать не должен. Уверен, что вы захотите обсуждать текущие дела с соратниками. Вот этого я не допущу.