Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 21

Амбаласи одобрила наблюдательность жестами.

— Оставь только свои бесплодные теории, невидимые мысли Угуненапсы, и я сделаю из тебя истинную иилане' науки. Не хочешь? Напрасно. Такая трата способностей. Ты сразу заметила у нинкулилеба зубы.

Поэтому он так и зовется. Это живое ископаемое, Отпечатки существ, подобных ему, я видела на камнях, отложившихся неисчислимое время назад. Но на этом континенте, вдали от Инегбана, оно благоденствует. Ты видела перья и зубы. Это существо — промежуточное звено между древними ящерами и великолепно умеющими летать естекелами. А может быть, и нет. Не исключена параллельная эволюция. Эти создания напоминают нынешних птиц. Крылья есть, перья есть — только не могут взлететь в воздух. Ты сама видела. Ловя насекомых и спасаясь от хищников, они быстро бегают, помогая себе крыльями. Это не континент — это откровение, здешнюю флору и фауну можно изучать целую жизнь.

Разговаривая, Амбаласи сняла с руки нефмакел, бросила негодующий взгляд на заживающую рану и жестом велела Сетессеи наложить новую повязку. Пока та прилаживала ее, Амбаласи поинтересовалась причинами появления Энге.

— Беспокойство о ране, желание помочь,

— Рана болит, но заживает. В чем помощь?

— Омал говорит, что с контейнерами неладно — мясо портится.

— Плохие энзимы. Сетессеи позаботится об этом, как всегда. Но зачем Энге нести весть, с которой могла бы справиться и Омал? Даже любая фарги, которая хоть чуть-чуть иилане'.

— Амбаласи видит все мысли собеседницы. Хотя для тебя вопрос интереса не представляет, я ищу ясности мысли в том, что может ускользнуть от меня.

— Временами я ощущаю себя единственной иилане' посреди йилейбе фарги. И как-то мир обойдется без моего разума?

Хотя вопрос ответа не требовал, Энге ответила с подчеркнутой уверенностью:

— Не знаю, как весь мир, но я и сестры погибнем.

И в полноте времен не забудем об этом. — И она почтительно склонилась, нижайшая перед высочайшей.

— Хорошо сказала. Льстиво, конечно, но истинно.

Итак, для чего же еще потребовалась тебе моя безграничная мудрость?

— Многие спрашивают меня, и по-разному, но вопрос один и беспокойство одно.

— Твоим лентяйкам следует меньше думать и больше работать. Ваши новые фарги, причисленные к Дочерям Жизни, делают всю работу по городу, невзирая на то, что они — только фарги, неразумные и бестолковые в невероятной степени. У прочих остается слишком много времени на разговоры и вопросы.

— Амбаласи точна, как всегда. Но этот вопрос мучает и меня. Страх за будущее, которое не наступит.

Страх окончания. Страх за жизнь этого города.

Амбаласи сердито фыркнула.

— Абстрактные думы порождают абстрактные страхи. Все здоровы, город растет. Опасностей мало, пища в изобилии. Разумная иилане' только наслаждалась бы настоящим, не думая о грядущих муках. Все вы молоды и только начинаете долгую созидательную жизнь. Зачем терзать себя думами о будущем? Не отвечай, я это сделаю за тебя. Все вы — Дочери Недовольства и никогда не обретете ни истинной мудрости, ни истинного удовольствия. И ваши непрерывные споры о том, каким способом предотвратить окончание жизни, погубят вас самих.

— Да, но однажды…

— Но уже не при мне. Вы сами придумали себе проблемы. И должны искать выход самостоятельно. Я же приближаюсь к завершению своих трудов и, когда все будет закончено, навсегда покину эти края.

— Я и не думала…

— В отличие от меня. Я подарила вам жизнь и город.

Они ваши — наслаждайтесь, когда я уеду отсюда. Ищите совет в словах Угуненапсы, раз не хотите моего.

Сетессеи, раздразни еще одного нинкулилеба. У них такой интересный полет, который и полетом-то назвать нельзя. Ведь у них не перья, а скорее чешуи. Надо сделать записи. Наука все время продвигается вперед, хотя вы, Дочери Жизни, явно не подозреваете об этом.

Саагакель оглядела советниц, знаком потребовала внимания и заговорила:

— Дочери Жизни. Я называю это имя и, хотя оно еще немного сердит меня, более не чувствую той губительной ярости, что некогда владела мной и всеми нами.

Я называю их презренное имя, потому что фафнепто открыла нам новое знание, которое ей, в свою очередь, передала Вейнте'. И мы должны решить, как использовать это новое знание, чтобы я могла отомстить преступницам, опозорившим этот город и его эйстаа.

Саагакель кончила — раздались одобрительные возгласы, гневные призывы к мести, требования просветить. Приятная картина. Вейнте' в суровом молчании восседала по правую руку Саагакель. Получив разрешение эйстаа, она заговорила:

— Ваша эйстаа рассказала мне, что случилось в тот день, когда были освобождены гадкие твари, которые потом бежали из города в урукето. Несправедливость следует исправлять. И чтобы ее исправить, следует учесть две вещи. Во главе этой стаи мерзких и некультурных животных стоит некая Энге. Я хорошо ее знаю и еще расскажу вам о ней. Урукето уплыл неизвестно куда. Но сильная Саагакель знает, где его искать. Она знает, что этого урукето больше не видели в городах Энтобана. Вы можете подумать, что преступницы скрылись от суда эйстаа. Это не так. Я верю, что обладаю знанием, которое откроет нам их пути.

Раздалось удивленное бормотание, сопровождающееся жестами предвкушения и любопытства. Зеваки, толпившиеся за ручьем, напряженно вглядывались, пытаясь разобрать, что творится на другой части амбесида, но ничего не могли понять и только трепетали от любопытства. Ясно было одно: обсуждается чрезвычайно важный вопрос.

Внезапно толпа заволновалась и расступилась, пропуская вперед Гунугул, позади которой шли две фарги и что-то несли. Вейнте' показала на пришедшую.

— Все вы знаете, Гунугул — самая старшая среди всех капитанов урукето. Она принесла нам кое-что важное. Покажи свои карты, мудрая Гунугул, и разъясни их смысл, чтобы все могли понять.

Повинуясь приказу Гунугул, фарги достали карту, разложили ее на траве и застыли, придерживая лист когтями. Присутствующие зашевелились, стараясь разглядеть карту. Конечно же, они ничего не понимали.

Гунугул показала на большое темно-зеленое пятно.

— Вот Энтобан, где находится великий город. Вот, смотрите, здесь, на краю океана, находится Йибейск. — Все с одобрительным ропотом принялись разглядывать золотистое пятнышко. Гунугул провела пальцем. — А вот океан. Мы имели удовольствие выслушать Вейнте', которая рассказала, как плыть на его другой берег в Гендаси и Алпеасак. Дайте другую карту.

Все напряженно ждали, пока развернут новую карту. Она была столь же таинственной и непостижимой, как и первая.

— Это Гендаси. Огромный пустынный континент.

Как утверждает Вейнте', здесь нет иилане', всюду ползают устузоу. Я показала вам то, что просила Вейнте'.