Михаил Бобров - Ход кротом

— Ура, товарищи!

После того, как отгремели привественные крики, а оклемавшийся старик-академик вяло помахал залу рукой, на авансцену вышел один из мальчиков-студентов и поднял руку. Дождавшись тишины, студент заявил:

— Товарищи! Есть задача, с которой вы можете нам помочь. За ее решение назначена премия в десять тысяч рублей. А если решение окажется удачным и хорошо покажет себя на испытательном сроке длиной один год, автор получит еще и отчисления. По одной копейке в год с каждой стрелки!

— Че-то мало, — пробурчал Сашка в небольшом перерыве, когда поезд вышел уже за Дарницу, и мост остался позади. — Всего по копейке в год!

— Стрелок в одном только Киеве за тысячу, — ответил машинист, бережно подкручивая регулятор. Паровая машина в передаче не нуждается, у нее привод прямо на колеса. Открывая кран, можно двинуться плавно-плавно. А можно так рвануть, что паровоз уедет, вагоны же с разорванной сцепкой на месте и останутся. Потому-то водить составы несколькими локомотивами могут лишь великие мастера, да и тем обязателен телефонный провод между будками, никакими флажками тут не объяснишься. Когда один локомотив посреди сверхтяжелого состава, второй в хвосте, и третий в голове, малейшее несовпадение в их действиях может разорвать стального змея на куски.

Впрочем, даже с единственным локомотивом, вот как сейчас, расходовать пар нужно бережно и аккуратно. При сложных подъемах и уклонах одной заправки хватит на жалкие пять верст. По новой системе мер — на десять километров. Так что машинист перемещал ручку регулятора куда нежнее, чем утром обнимал Машку-заправщицу.

— Если они стрелки двигают пневматикой, что мешает этой же пневматикой и снег выдувать? — новичок смотрел в темнеющий восточный горизонт на месте помощника. Он собирался идти на нос, пускать в ход «американский» карбидный фонарь.

— Пневматика все не уберет, поневоле придется человеку ходить и проверять, — ответил кочегар.

— Тогда крышей накрыть.

— Всю станцию? А дым куда? И это какая же крыша понадобится! — машинист хмыкнул.

— Навес. Над стрелочной горловиной, — почесал светлые волосы кочегар.

— Под навес все равно снег задует, — не согласился Костя. — Тут или всю станцию под крышу, или вовсе не возиться. Вот как у нас, в Соцгороде сделано.

— Да! Расскажи хоть, что за Соцгород!

Костя помолчал, подбирая слова.

— Понимаете… Там город не на человека, на людей.

— То есть?

— Ну, там кучей выгодней жить. Улицы широкие, везде трамваи. Видел я, как строили: сначала подземные ходы для канализации, потом только покрытие и дороги. На больших перекрестках общественные нужники. За углом пристроишься, сейчас же штраф. И не скрыться: окна везде.

— Так, а деревья там?

— Какие деревья в степи! Ну, правда, навтыкали там палочек-веточек, да пока оно вырастет… А дома все пятиэтажные, окон тыщи. Стой, Сашка, сбил ты меня.

Помолчали: новичок собирался с мыслями, машинист все так же по капельке двигал регуляторы пароразборной колонки, прикидывая в уме, сколько сохранится давления до подъема. Сашка сопел не хуже самого паровоза. Ветер забрасывал в окно запах угольной пыли, раскаленного железа, креозота от шпал. Будка раскачивалась в такт стыкам, лязгали буфера. Люди как-то сразу ощутили себя частью большущей железной змеи, по которой волна от рывка прокатывается за долгие-долгие четверть минуты.

Наконец, Костя продолжил:

— Я что хочу сказать. Единоличникам там невыгодно жить. Вот, скажем, будь у тебя конь, так заставят убирать за ним. Прямо так с совком ходи и убирай, иначе санитарные врачи заклюют. А за трамваем убирать не надо, копейку в ящик бросил и поехал. Понятно?

— Понятно, — процедил машинист. — Это как с тракторами. Одна станция на уезд. Заявку написал — тебе покосили либо там вспахали, ты ему денег сунул, и на том все. Ни за газолин-керосин, запчасти, ремонт, ни за что, короче, у тебя голова не болит. А правда, что квартиры забесплатно выдают?

— Нет, — облизнул губы Костя, — какое там. Либо в рассрочку на двадцать лет, либо за пять лет отработки на шахте. Да не учетчиком там или каким писарчуком, а в забое. А зато в тех подземных тоннелях трубы отопления. Одна большая котельная на весь город, понимаешь? И горячая вода по всем улицам, во все квартиры заходит. Ну, как у нас в стойло заправочный шланг от гидроколонки. Только деньги плати, а печку топить не надо.

— Ловко придумано.

— Ловко-то ловко, да тут закавыка, — новичок хмыкнул. — В своем доме ты сам решаешь, когда топить. А здесь либо всем, либо никому. Непривычно. Если котельная, положим, испортится, так что же, всему городу пропадать?

Машинист и кочегар переглянулись.

— Вот и выходит, что в таком городе одиночке жить… Если вместе со всеми, так легко. А если своим умом, так я даже и не знаю…

Сашка закинул в топку еще несколько лопат и спросил:

— А как его построили так быстро?

— Из готовых элементов это называется, — Костя пожал плечами. — Я там землекопом два года оттрубил, все хорошо видел. Привозят бетонные ящики, друг на друга краном складывают — ниче, стоит. Мы по первости рядом с ними ходить боялись, все ждали, что повалятся. Так и не дождались.

Костя поглядел в окно со своей, левой стороны. Окно чистое, а все же мир за ним как будто отрезан. Все другое. Перелески, рыжие лучи закатного солнца, молча провожающие поезд бабы на полях, темнеющие хаты на склонах.

— … Вот, а вокзал сразу под огромный купол. Пятьсот шагов поперечина, поезд наш целиком влезет. Стальные ребра, плиты бетонные. Откуда привозили, не спрашивай, сам не знаю. Там тоже академиков бегало, сколько я дома просто грамотных не видел. Как же, Соцгород! Первый в стране!

— А что не остался? Работы не нашел?

— Работы там хоть жопой жри, — Костя вздохнул. — Эх, да чего тут вилять. Зазноба моя, как узнала, что казак, то и послала… Далеко, в общем. У нее казаки родных порезали.

Костя махнул рукой и сказал ровным, «служебным» голосом:

— Добро, пошел я.

— Выход разрешен, — отозвался машинист, помечая на контрольном листе время. Помощник вышел на мостик вдоль котла. Крепко перехватывая холодный тонкий поручень, добрался до носового фонаря. Влез на ступеньку, сжав зубы, принялся подкручивать регулировочный винт, чтобы вода капала на карбид не больше и не меньше нужного. Карбид выделял горючий газ, а уже газ выдавал яркое, устойчивое пламя, куда лучше свечей. Наконец, удовлетворившись качеством и силой желтого луча, помощник слез на мостик и двинулся обратно, вздрагивая от рывков состава.

Вернулся в горячую сушь будки:

— Есть фонарь.

— Принял, есть фонарь. — Машинист поставил еще отметку в контрольном листе. Вытащил часы-луковицу, выписал время, спрятал часы.