Михаил Бобров - Ход кротом

Северная Африка, Персия, Индия, берега Китая, Индокитай, Япония также образовали громадную желтую дугу, замыкаемую слева через Испанию- Францию- Англию, справа через побережье Охотского Моря и кусок Чукотки.

Юмашев сообразил первым:

— Черным залита территория, недоступная любому флоту. Желтым — которую можно подвергнуть обстрелу и десанту. А остальное?

— Так выглядит планета на взгляд профессора Оксфордского университета Хэллфорда Маккиндера. Так мир видит основной противник Союза. Черная территория — «Ось истории», так называемый «хартленд» или «великая естественная крепость сухопутных держав». Желтая территория — так называемая «дуга», «римленд». Согласно доктрине капиталистов, кто контролирует желтые побережья, тот контролирует и черную «ось истории».

— Ничего нового, — прошелестел Беренс. — Еще Петр Алексеевич, простите, понимал, что стране нужен выход к морю.

— Что же это, англичане признали, что «Ось истории» проходит через лапотных русских?

— Увы, да. Потому что в их устах это значит одно: лапотные русские не по праву сидят на ключевой позиции. А дальше, как говорят американцы, «бизнес, ничего личного».

— Что же это значит?

— Это значит, что нас уничтожат не из-за личной ненависти, а только в силу выгоды. «Без гнева и пристрастья», так сказать.

— Выходит, или они — или мы?

Вместо ответа на столе снова вспыхнули красные строки: «Новое союзное государство послужит новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику». Слова исчезали, пока не остались четыре последних.

Военморы опять переглянулись.

— Задача понятна. Но скажите, не зря ли наш демарш относительно германских репараций ослабил Англию и Францию? Может быть, стоило усилить эти страны, чтобы они противостояли движению Америки в Европу?

— Лев Михайлович, я бы хотел, чтобы агрессивные действия капиталисты открыли в ближайший год, именно потому и выдернул германские выплаты у них буквально из пасти. Срок моего гарантированного пребывания на Земле истекает в следующем, одна тысяча девятьсот двадцать восьмом году. Когда сработает моя установка переноса, я сам не очень точно знаю, но в любом случае не раньше. Начнут сейчас — мне хватит возможностей перетопить их флоты наглухо и тем самым обеспечить вам спокойное поколение, лет семь-десять, за которые вы построите собственную экономику и вооруженные силы. А там уже можно улетать с чувством выполненного долга.

Корабельщик поглядел в потолок, вздохнул:

— Если же напасть первыми либо устроить провокацию… Люди разгадают ее, не стоит их держать за дураков. Боюсь, они потому и не начинают, что уже разгадали мой ход и ждут моего исчезновения.

— Так или иначе, строим океанский флот, — Беренс вновь открыл блокнот и зашуршал карандашом. — Но в каком составе?

— Согласно воззрений Льва Михайловича, в сбалансированном составе. Вот авианосное соединение, ядро для каждого флота, — Корабельщик показал на синем экране группу кораблей: уже знакомый всем силуэт авианосца, вокруг него линкор, два-три крейсера, десяток эсминцев, несколько субмарин.

— Какова же в таком флоте роль большого артиллерийского корабля?

— Обеспечение боевой устойчивости авианосной группы в ближнем бою, — Корабельщик приблизил картинку, и все увидели тот самый Алый Линкор, фотографии которого «мальчики Фрунзе» добыли в итальянском Фиуме.

— Главный калибр, противоминный и обязательно скорострельные четырехствольные зенитки, — подсветил их Корабельщик на схеме. — Авиация сильна и станет еще сильнее. Но в плохую погоду или в полярных морях преимущество линкора неоспоримо. Количество линкоров я полагаю по два на океанских флотах, Северном и Тихом, по одному для Черного и Балтийского морей, и один резервный. Всего шесть-семь штук. За десять лет их можно построить, не перенапрягая заводы, далее же судить по ситуации.

Корабельщик увеличил картинку линкора, сам же теперь глядел мимо нее в стол и говорил медленно, словно бы по памяти:

— С проектом стесняться нет смысла. За срок строительства даже головного корабля политическая ситуация сто раз переменится. Закладывать сразу семьдесят тысяч тонн, главный калибр восемнадцать-двадцать дюймов, как у пушкарей стволы получатся. Противоминоносный — шести дюймов хватит, здесь я полагаю важнее скорость наводки. Наконец, зенитный не более четырех дюймов, ибо самолет быстрее любого миноносца и тут поворотливость установки вопрос жизни и смерти. Зенитный ближней зоны — многоствольные скорострелки, их задача засеять небо металлом…

Флотоводцы разглядывали красивый рисунок с непонятными выражениями лиц: то ли восхищенными, то ли неодобрительными от явного прожектерства.

— … Силовая установка турбинная, дизеля на такую мощность очень уж сложная штука, а передача от них на винты вовсе кошмар. Кроме того…

Корабельщик подумал и все-таки сказал:

— Пар можно производить и установками на базе особого топлива. Да! — он вскинул обе руки, предупреждая вопросы, — это именно то самое, но не вслух, товарищи. Вот об этом — не вслух… Дело не завтрашнее и даже не послезавтрашнее, но срок службы такого гиганта не меньше семидесяти лет, успеем с модернизацией. А пока начнем с мазута или водоугольного топлива. Углей низкого качества у нас чертова прорва.

— Водоугольное расслаивается, его зимой подогревать нужно, нам это неудобно весьма и весьма, у нас большой северный театр. Как вспомню, так вздрогну, — Юмашев оторвался от картинки с заметным сожалением.

— Печально, если такое чудо самолеты утопят. У вас очень ярко показана судьба самого большого линкора вашего мира, пущенного на дно ценой всего лишь пары авиаполков. Совершенно несравнимые расходы, как по людям, по сложности работы, так и по ресурсам, — Беренс продолжал записывать.

Галлер смотрел сквозь рисунок на темно-синие глаза докладчика. Корабельщик пожал плечами:

— Тот линкор принял бой в одиночку, и его гибель закономерна. Танк в городе без прикрывающей пехоты тоже долго не живет, но полезность его никто уже не оспаривает.

Погасив синий экран, Корабельщик прибавил:

— Авиаторов мы тоже найдем, чем порадовать. На дальней дистанции встретят истребители с наших авианосцев, поближе тяжелые универсальные пушки, вплотную те самые зенитные автоматы. Опять же, радары.

— Радары мы понемногу делаем, но, как и все остальное, в гомеопатических дозах.

Бонч-Бруевич прошелся вдоль заваленных инструментами и полусобранными моделями столов, потеребил черную густую бороду:

— Электромоторы — дефицит. Магнетроны — дефицит, все ручной сборки, все трубки поименно, у каждой свой характер. Пока что наши радары годятся лишь пускать пыль в глаза большому начальству. Элементы питания — дефицит… Кстати, в вашем задании ошибка. Двести пятьдесят вольт — это анодное напряжение. Напряжение накала можно снизить вольт в двенадцать, или даже в шесть, при некоторых условиях. Скажите, вы ошиблись намеренно? Чтобы заставить нас думать и все же найти тетрод, четырехсеточную лампу, что снижает анодное напряжение до восьмидесяти вольт… И мы снизили вес батарей чуть ли не впятеро!