Михаил Бобров - Ход кротом

Андрей Андреевич с громким стуком припечатал пистолет к скатерти. Поднялся рывком, пошатываясь, отошел к буфету, выдернул графинчик. Не обинуясь рюмками, глотнул из горлышка — упавшую стеклянную пробку змеиным движением перехватил Корабельщик.

— Вы из чека? — вернувшийся за стол генерал дышал с присвистом.

Корабельщик на вид обиделся — не знай его Скромный вот уже шестнадцатый час, поверил бы. О, Корабельщик обижено надул щеки, сдвинул брови:

— Вы прямо как дьякон в церкви. Страшнее кошки зверя нет, правда? Чека в пеленках еще. Не ждите, покуда вырастет.

— Но как же мои товарищи? Они в меня верят! Я не могу их предать.

— Лучше страну предать, — лязгнул зубами Корабельщик. — Будущее в ретирадник спустить, зато в формуляре строчка к строчке, так? Андрей Андреевич, что я вас уговариваю, вы ж не девка. Вы же мне в отцы годитесь. Решайте, а нам бы с богом и спать пора. Суток не прошло, как в нас те самые чекисты стреляли. Когда бы не ливень, мы бы ног не унесли. Помилуйте, укажите место. А там уж утро вечера мудренее.

Старик прошаркал к двери, махнул вяло вдоль коридора:

— Первая направо дверь. Спите. Не выдам. Но крепко же вы меня озадачили, ах, крепко!

В комнате нашлась одежда гостей, разложенная на двух кроватях, которые гости и заняли. Оружие оба, не сговариваясь, сунули под подушки.

— Что же, — шепнул Скромный, — ведь кухарка правда донесет.

Матрос поморщился:

— Тут полная Москва генералов, наметившихся на Дон. Завтра еще кого-нибудь спасем от расстрела. За ужин и ночлег невысокая плата, согласитесь. У царя столько генералов было, сколько в каком-нибудь Монако солдат. Не то что вам на пятнадцать суток — мне на полгода хватит ночлега.

— Да откуда же вы все знаете?

— Вы не о том думаете, товарищ Скромный. Не то из разговора запомнили.

— А что мне следовало запомнить?

— Что у анархистов нет совершенно никакой контрразведки.

— Запомню. Последний вопрос.

— Ну давайте уже, — Корабельщик зевнул чуть не до вывихнутой челюсти, но Скромный ему больше ни на грош не верил. Он спросил:

— Чьи вы стихи пели на улице?

— Ах ты, какая же мысль отличная! Есенин это, Сергей… Можно ведь футуристам на хвост упасть. Вам там понравится, они ж все долбанутые… — Корабельщик опять зевнул и прибавил:

— Ну и для культурного развития небесполезно.

— Небесполезно, полагаю, потратиться на усиление наших людей в Москве. Доходят слухи, что германский посланник, барон фон Мирбах, подкупил одну из тамошних партий социалистов, чтобы свергнуть Ленина. Следует установить, первое.

Человек прервал диктовку и некоторое время сопел, приводя дыхание в порядок. А ведь, казалось бы, англо-бурская война закончилась вчера… Куда же уходят силы и здоровье?

«Во флот», — без колебаний ответил человек сам себе мысленно. Оглядел кабинет, вовсе не казавшийся уютным, но сделавшийся давно уже привычным, словно рабочий комбинезон какого-нибудь клепальщика… Мысль заставила человека поморщиться. Министр — и рабочий Ист-энда; куда там принцу и нищему! Нищие не бастуют, нищие хотя бы не требуют повышения почасовой ставки.

Человек встряхнулся. Неужели ему надоело… Надоело это вот занятие? Тягаться с парламентом, уговаривать, лавировать, проламывать свое видение…

Править.

Царствует Его Величество Георг, пятый этого имени. А правит старой доброй Англией… Даже не премьер. Ни человек, ни полубог недостаточно сильны для единоличного правления громадной Британской Империей, раскинувшейся по всей планете. У столь громадного государственного образования воистину «нет ни друзей, ни врагов — лишь интересы, кои неизменны и вечны, и наш долг следовать им…»

Великой Британской Империей правят именно что интересы, всякий раз воплощаясь в действиях того или иного политика, ученого, военного, даже, наконец, журналиста.

Как бывший журналист, человек мог оценить чеканность формулировки лорда Пальмерстона. И не мог не отметить, что та легендарная речь в Палате Общин также прозвучала из-за очередного обострения русского вопроса; а еще через восемь лет обострение вылилось в Крымскую войну. Англия там прославила свой флот и армию — но и Россия, получив столь болезненный пинок, встряхнулась, принялась что-то там реформировать, улучшать… Пока не доигралась до революции.

Человек полагал, что революция для России как раз благо — ведь это Кромвель стер дворянскую круговую поруку, раскрыл пути для движения капитала, чем и превратил занюханый чуланчик старой доброй Англии в громадное здание Великобритании — империи, над которой никогда не заходит Солнце.

Теперь же российские якобинцы, социалисты, коммунисты-анархисты и прорва еще иной всякой сволочи точно так же отодвинули от кормушки дворян и boyar, а вместе с ними даже и самого царя. Россия вышла из Великой Войны, предав почти уже достигнутую победу. Если это и впрямь операция кайзеровской разведки, Вильгельм имеет полное право ею гордиться.

Человек прошелся по кабинету — грузно, уверенно. Повертел в руках собственный дагерротип, где красовался еще в уланской форме. Глянул в окно — глаза, слезящиеся от постоянного потока бумаг, видели одно лишь синее июньское небо.

Вернулся к столу, поместился в кресле, но диктовку не продолжил; секретарь старался не вздохнуть лишний раз, чтобы не разрушить сосредоточение министра вооружений, военного министра и министра авиации, воплощеного в одной голове. Все пыль; главная должность человека — первый лорд Адмиралтейства. Флот связывает Англию, Австралию, Новую Зеландию, Индию, Южную Африку, Канаду в единую Великобританию.

Великобритания равно «Англия плюс флот». В умножении флота, во всемерном его улучшении, человек видел первейший инструмент сбережения империи в целом.

И нет, править ему вовсе не надоело!

Просто с каждым днем мир все сложнее, а управлять им все хлопотнее и хлопотнее. Русская революция далеко еще не закончена, но уже пригодна для примера всем и каждому. И социалисты поднимают голову буквально повсюду.

Можно!

Можно скинуть царя и не быть растерзанным за это карательными войсками соседних держав.

Можно просто так взять и выйти из Великой, воистину мировой Войны, Войны с большой буквы. Хлопнуть за собой дверью, и больше не класть миллионы в газовых атаках, в мясорубках Верденов, не устилать морское дно сложнейшими произведениями механического искусства, кораблями, стоящими каждый своего веса в золоте. Вы там, союзнички, бейтесь насмерть с Германией дальше — а нам плевать!

— Эдди, на чем я остановился?

— Посылка людей в Россию. Первое…

— Тебя не слышно. Громче!

— Сэр, я простыл и потерял голос.