Людмила Захарова - S-T-I-K-S. Этот мир придуман не мной [СИ]

– А как же меня нашел?

– Метка, рыбонька, метка. Я перед тем, как отключиться, маяк на автомате кинул на ауру.

Ну, вот я раззява, умею же следилки выжигать, не сообразила, курица. Пока вещи не вытаскиваю на свет божий, тот ли это Лесовик, нужно ещё удостовериться – тому, из книг я спину запросто доверила. Зато пистолет приготовила. Он бесшумный, как и остальное мое оружие.

– Слава, крестные – Ноль и Горец. - Остальных специально не называю.

– Стронгов значит крестница, интересно, не слышал. На новичка ты не похожа, давно…

– Четыре года, но где была, там меня уже нет, ты лучше скажи, имя Зоолог тебе что-нибудь говорит?

– Говорит, я с ним не так давно разошелся, и полгода не прошло, был у меня в этих краях интерес. А ты откуда знаешь?

– Не поверишь – из книжек.

– Не верю!

– Станиславский, бля. А про вольер я откуда знать могу?

– И точно, бля. Ладно, может пока вдвоем передвигаться будем, я как-то тебе с первой минуты верю, не брешешь, хоть и закрываться умеешь.

– Помню, ты чуешь.

– Дожился, яйцо курицу… давай собирайся, мне тоже нужно вещи забрать.

– Надеюсь, не из сторожки.

– Точно нет. Я быстро сюда вернусь.

Ждала я и правда не очень долго, успела нагрузить себя, пистолет в одной руке, колышек в другой. Достала для Лесовика насадки на обувь. Как появился, протянула. Отхлебнула живчика.

– Поделишься?

Протянула фляжку. Не буду лезть в душу, почему без главного бродит по Стиксу.

– Спиртное закончилось, чуть в городок не подался, да вовремя остановился, могли в кутузку засадить: обросший и с ружьем, потом выбирайся…

– Как же ты такой путь одолел? – Намекаю на его рану, описанную в книге.

– Точно, нереально, об этом только узкий круг лиц знает, может еще и скажешь откуда он у меня?

– От дружественных, ну, имеющих свою выгоду...

– Да ну тебя… и не прирезала, как мура, удивительно. Другие бы уже с такими знаниями, меня в расход пустили.

– Я знаю, где спиртное в городе взять, у этой точки я муров не видела, – не стала обращать внимания на последние слова.

– Пошли. Только я в скрыт теперича не ходок.

– Прикрою, летунцов благо нет. Может оставшихся муров приголубим?

– Не, они на связь каждые десять минут выходят, а завтра на них такая хворь нападет, даже до девок не ходоки будут.

– Обосрун-трава?

– Ха-ха, почти угадала, почесунь, обосрунь, бливанунь.

Прошли по кромке леса – эта аптека, как заговоренная, она закрытая была, а вывеска вчера сорвалась, аккурат при мне, так и лежит внутри аптеки. Я еще вчера приметила ящик коньяка, странно это в аптеке обнаружить, спирт понятно, но кажется в связи с предстоящим юбилеем хозяин затарился. Вернее, хозяйка, а от мужа спрятала. Поди разберись.

Я уже знаю, что входа два, вот в служебный и повела Лесовика. Его и обнаружить можно случайно, настолько неприметен, а с улицы окна плющ закрывает, дверь под камень разрисована, пройдешь мимо – не обратишь внимания, вот и муры прошли.

А встретили нас всхлипы. Вот теперь я выматерилась от души, с чувством, с толком, с расстановкой. Как и кто?

Тихо прошли, в самой аптеке ни души, в подсобке? Фиг вам. Всхлипы прекратились, но моим слухом уловила учащенное дыхание. Лесовик показывает на узкую лесенку вниз.

– Выходи, не тронем, нелюди уехали. Ты в городе один остался. Или одна. – Начал вести переговоры Лесовик.

Я же переживаю, вдруг будущий пустыш? Но встала впереди, Лесовика вид кого хочешь доведет до заикания.

Показалась голова, испуганно переводит взгляд с меня на моего спутника, – девушка, кажется я её где–то встречала и не далее, как вчера.

Точно, она в гостинице тоже жила. Неужто на форум приехала?

Она с достоинством вскинула голову:

– Вы может и баронесса, но не Царицинская, её я знаю близко. Меня спасло то, что я за Вами наблюдала, вовремя оценила Ваш внезапный побег, метнулась, да вас и след простыл, а тут эти люди страшные, я таких нагляделась. Воры, убийцы, маньяки, растлители. Их глаза выдают, позвольте представиться Графиня Самарская, Виктория Александровна, вчера исполнился двадцать один год.

– Вот это да, я слежку не заметила!

Лесовик молодец:

– Голова болит, тошнит, мяса сырого не желаете?

Она обескуражено:

– Да, да, нет.

– Значит еще время есть. Слава ты знаешь, что нужно делать?

Если он думает, что я оборву её жизнь, то придется его огорчить, вытащила из скрытого кармана куртки красную жемчужину и протянула девушке, она, как и я в свое время была, – серая. Стресс уже сделал свое дело, но так, на всякий случай, все одно будет лучше.

– Глотайте сударыня, если Вам дорога жизнь, если нет, мы можем её прервать.

– Все так плохо?

– С какой стороны поглядеть, выживать придется всю оставшуюся жизнь.

– Тогда я глотаю. Ой, как огонек в животе загорелся. Прошло. Что это?

Да, словесный понос на лицо.

– Пойдемте, я там видела комнату отдыха, чем хорошо, окон в ней нет.

Лесовик? Куда это он лыжи навострил?

– Нет, я на крышу.

– Стоит ли, лучше на подловку, там обзор нормальный.

– Была там?

– Конечно.

– Последую твоему совету. Живца приготовь с запасом, Славушка.

– Да, – пока чесать языком буду, пусть и руки не простаивают.

Разговор выдался тяжелым, девушка попалась дюже… въедливая. Верила не верила, не понять, но к сведению приняла, уж это стало в конце заметно. Она боролась со сном до последнего, но приняв живчика совсем расслабилась. Отрубилась.

Спустился Лесовик:

– Чего это было?

– Она серая сюда пришла, просто я немного ей помогла, стержень у девушки в наличии.

– Что значит серая?

Вот и пришлось еще и ему растолковывать.

Неисповедимы дела Стикса. Мне тоже помогли, жаль не люди. Спать решили тут же, по очереди. В аптеке есть санузел, я Лесовику показала, за счет чего тут продолжает, и вода поступать, и электричество.

Дежурила с полуночи до часа, Лесовик меня поднял только к трем.

Прикладывает палец к губам. Жестами показывает, идем на кухоньку. Опа! А там вниз спуск. Пошла. Внизу накидана куча одеял, и где только столько раздобыл, Вика уже здесь.

– Слава, будем тут пережидать, наверху что-то намечается.

– Как обнаружил? – обвожу рукой помещение.

– Логически, мы где?

– Аптека!

– Ты микстуры видела?

Утвердительно машу головой.

– А где же тогда её делают?

Точно, век живи, век учись, дураком помрешь. За невнимательность, саечка. А Лесовик вон, все подмечает.

– У девицы жар, так точно быть должно?

– Честно – не знаю. Но сам приглядись, она уже иммунная. Живчиком сейчас напою.

– Пои, а я гляну, что там в округе.

– Выходить будешь?

– Неа, глянь, видеонаблюдение.

– Аптекарь подошел к безопасности основательно, как на ладони гостиница напротив, наверху все помещения, – а вот оповещение, что кто–то зашел в аптеку отключить надо, а то перезвон наше укрытие с головой выдаст.