Людмила Захарова - S-T-I-K-S. Этот мир придуман не мной [СИ]

Лесовик тоже поднялся в одну из спален. Я же составила компанию дедку, он тоже днем отоспался, негоже неизвестность за спиной оставлять, я своего рода подстраховка. Доверяй, но проверяй. Чикатило вон тоже парнем выглядел безобидным.

Голос как черный бархат, блин, живчика хлебнула… полный разлад с реальностью. На самом деле голос деда придушенный, приглушенный, видно связки надорваны. Мне интересно послушать историю этого дома, в особенности конечно хозяина, но напрямую об этом не спрашиваю.

Вот не могу отделаться от мысли, что дед и хозяин – родня, может брат?

После двух часов не выдержала, озвучила крутившийся на языке вопрос.

– Ха, ха, ха… нет я не родня. Ты первая влет поняла. Ха. Ха. Ха. Я живу в родном городе уже двадцать лет, а они представляешь, так меня и не узнали.

Грусть, злость, обида, прозвучавшая в его словах, открыла мне глаза, – да он, не родня, просто ОН.

Молчание затянулось.

Друг правителя, сиятельный герцог, родился в замке, который остался в том мире. Там продолжает жить его бывшая супруга, деля ложе с его другом. Они успели наплодить семь бастардов.

Первый бой нами крещенный – Зверь – принял в семнадцать, в двадцать пять женился и практически в медовый месяц отправился защищать от очередного набега пиратов берега своей державы. Бой был кровопролитным и на земле, и на море. Его корабль с победой вернулся на причал, но без него. Увлекся. Никто и не заметил, вернее адъютант, что закрыл его раненого грудью, знал. Только сказать никому не успел.

Там тел на той шхуне полегло очень много, за борт сыпались и мертвые, и раненые, он в том числе.

А спасли меня от смерти в холодной воде враги. Так я стал гребцом. Пять лет.

– А спасли меня от смерти в холодной воде враги. Так я стал гребцом. Пять лет. Потом носильщиком два года. Повышение, блин. Наконец достался в вечные рабы алхимику-врачевателю. Еще десять лет. Там я голос и потерял. Пять лет вообще только шипел змеёй. Тот еще затейник был, искал вечную молодость. Единственное что не трогал, это лицо. Кожу сдирал, руку ломал, но потом усердно лечил. Так и жили. Садо-мазо. Раз до истощения полного меня довел, я уже с жизнью распрощался, но не судьба.

А потом решили страны помириться. Вот я и пригодился, не один я, нас с десяток нашлось нужных, имя я свое скрыл с первого дня, гордыня обуяла, взял имя своего адъютанта. Получилось, что не стало меня на свете. Утонул и утонул. Издержки профессии.

По этикету стал консультантом. Там заодно и невесту обрюхатил. Это с моей стороны и не любовь была, наверное, месть разум застилала. О фаворитке на каждом перекрестке шептались. Моей бывшей любимой жене. Не долго дева горевала, через месяц, как я пропал, к другу прыгнула в койку.

Этот же дом был именно моим, не замок, где полно гостей, просителей, кого там только нельзя было встретить. Тут я работал, тут намерен был свить любовное гнездо. Не срослось. Кстати тут и часть казны я прятал. Сделан он был по моим чертежам, вернее учел архитектор все мои желания, строил я его пять лет. Из первой компании привез огромную добычу. Вот её и тратил. Тогда еще родители были живы. Мне о герцогстве горевать не приходилось. Была еще и вторая, и третья военная компания, не бедствовал.

До моей свадьбы родители чуть не дожили, меньше года, какая-то болезнь выкосила половину страны. Вот на этом фоне и полезли враги из всех щелей. Я метался с одного конца на другой, подавляя, пресекая. Одним словом, работу свою любил и выполнял качественно. О встрече с будущей женой промолчу, я её презираю.

Так вот, чтобы следы преступления скрыть, доверили все моему хозяину, я же с ним сговорился, откупился, если честно. Они боялись, что я права заявлю, так стал бы соправителем, им это надо? Гадюшник тот еще, мне тоже не надо. Вот и попал я инкогнито на родину. Обещанное отдал и стал свободным гражданином. Документов подложных еще в те времена заготовил, правда, не для себя. А вон как все обернулось. И устроился смотрителем и экскурсоводом в одном лице в этот музей.

И никто меня не признал, никто… Сынок мой править скоро будет, бастардам жены моих богатств хватит, еще их внукам достанется.

Да и она будь здоров, как любит блеснуть, она на семь лет меня моложе, в первый выезд её охмурил… я этот музей выкупил.

Так вот, тут мне известен каждый закуток, жил я в бывших комнатах управляющего. Повезло, что выходной день для музея был, вернее, закрыл в связи с моим отпуском, вот и не встретились мне ваши зомби в первые дни. Причины выходить на улицу не было. Увидел мутантов только на днях, когда в городе поднялся невыносимый шум. Тогда и понял. Я уже где-то, где угодно, но не на родине.

Если Лесовик все верно сказал, то алхимику надо было рядом жить. Но что вспоминать, нет его уже в живых. Может что-то он проглядел, но я и его пережил, и мать моего сына. И знаешь, Слава, странно, но, когда ты вошла, мой старый хрящ, вспомнил, для чего он предназначен. В свою группу возьмешь?

– Возьму, – когда он меня приобнять успел. Так и вырубилась у него на плече.

Он по-стариковски не привык долго почивать, я по законам Стикса, но через час сон убежал. А сон, я вам скажу, был классным, с эротической подоплекой. Чуть слюньку на его плечо не пустила. Странно, но этот час я ощущала себя не только комфортно, но и защищенной.

Потом мы оружейку его смотрели, вещи первой необходимости собирали. Мне была подарена замечательная пара боевых ножей. Не кинжалов, а тяжелых ножей ближнего боя. А кинжалы достались Техне и пацану. Стрелковое оружие не впечатлило – конечно, не средневековье, на уровне сороковых годов в моем мире, но не предел мечтаний. А картину я прихватизировала. И пусть кто-нибудь косо посмотрит, пальцем показывать не буду, на каждого Зверя найдется хомут.

А вот холодное оружие и впрямь тут вне всякой конкуренции, и металл, кажется дверь из такого сделана. Ящик его впихнули, пришлось Лесовику потеснится и на тот ящик притулить свою пятую точку. А Зверю пока стар, уступил кресло.

С вылетом пришлось поторопиться. В нашу сторону пылила колонна. В бинокль углядела и обмерла, атомиты. Этим что в этих краях понадобилось? Мерзкие на вид существа, но упертые. Тащат за собой почти двадцать пушек, машин шустрых с десяток и, кажется, танки… благо идут медленно, не из-за танков, они урожай собирают. И еще… захотелось блевануть, тухлятину жрут на ходу. Мутантов, как саранча облепляют, пока на них не начинает прикрикивать кто-то из старших.

Уродливы не только морды и тела, но и разум.

И все же нет желания с ними искать встречу, облетели по дуге, благо есть возможность. Плохо при переходе границ было всем, кроме Техны. Пришлось терпеть. Потом по дороге мчались на предельной скорости, Лесовик держал скрыт, новые члены воздушно-наземного транспорта наблюдали за ситуацией вокруг. Перед каждым поворотом скорость снижали. Опять хотелось жрать. Даже болтанка не смогла задушить эту урчащую скотину, именуемую пузом.