Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево [сборник litres]

– Так совещания не готовят, товарищ Алафузов! Жуков и Рогов, останьтесь! Все свободны, товарищи!

– Товарищ контр-адмирал! Почему вы действовали через голову? Разве нельзя было обратиться ко мне?

– Я обращался. Вот мои рапорты. Ответов не поступало, зато поступал план боевых выходов, и дивизия несла совершенно ненужные потери. Особенно лодок старых конструкций. Потеряно четыре лодки. А это люди, которых и так нет.

– Я разберусь с этим. Но в результате строительство двух линкоров типа «Советский Союз», скорее всего, будет заморожено.

– Извините, Николай Герасимович, у противника не осталось флота нигде, кроме Балтики. Зачем нам сейчас эти два линкора? В Балтику им не пройти.

– Вы думаете сегодняшним днем, Владимир Николаевич! Мы их перебросим на Дальний Восток. Там практически нет флота.

– Воевать на два фронта? Да и не успеем мы их построить. Это же не лодка.

– Но американцы же строят!

Жуков устало улыбнулся на эти слова наркома.

– К-21 строилась четыре года, товарищ нарком. А потом трижды переоборудовалась, и все равно она уступает по ТТД 6-й серии. Их строят за полтора месяца, в среднем. Зимой – за два. В связи с новой задачей у нас могут быть потери. Сколько лодок 8-й серии заложено?

– Двенадцать, могу дополнительно разместить еще четыре. – Жуков утвердительно покачал головой.

– Ну, что скажешь, Иван Васильевич, подвел нас товарищ Жуков, – обратился к Рогову Кузнецов.

– Я так не считаю, Николай Герасимович. Он – практик, а Алафузов – больше теоретик. А то, что кадры старается беречь, так это хорошо. На Балтику бы его, да вот теперь у него другая задача: океан.

Через день стало известно, что Алафузов понижен в звании до контр-адмирала и направлен в Амурскую флотилию, командовать бригадой речных мониторов. Вместо него назначен Исаков, с Черноморского флота. Головко узнал об этом и при всех перекрестился.

– Слава богу, не меня! Чур меня! Что ты там натворил, Владимир Николаевич? – спросил он прибывшего Жукова.

Тот вкратце рассказал о совещании.

– Вот и славненько! Кого переводить будем?

– Августиновича, Малафеева, Лунина, Травкина, Лукина, Федотова, Векке, Попова, Котельникова, Петрова. Ну, и, если кто-то откажется, то в запасе есть Егоров и Самарин.

– Самарин – молодой!

– Промахов у него меньше всех, из молодых. С ним, если что, и пойду. Надо бы что-то переоборудовать в судно снабжения.

– «Колу» у Шабалина возьмете. В третьем трюме надо танки дополнительные установить под воду и топливо. Стеллажи для торпед есть, краны, кранцы надувные. Рефрижераторы большие.

– А они как?

– Береговыми обойдутся. «Кола» здесь, а его дивизион в Буде стоит.

«Колу» перегнали на СРЗ, начали передавать лодки. Скандалов возникло! Мама не горюй! Самая большая серия лодок: 12 штук – «шестая», семь – «пятой» и две гвардейские «старушки»: К-3 и К-21. Лунин, Травкин, Котельников и Малафеев уехали принимать первые четыре «восьмерки» в Молотовск, остальные переругались, деля семь лодок на шестерых. Всем казалось, что соседняя лодка лучше. Опять забиты все доки, на плаву снимается артиллерия, не раз выручавшая «Катюши». Вместо громоздких счетверенных автоматов ставят 23-мм спаренные ВЯ-23 на складном лафете. После стрельбы пушка укладывается в обтекатель. Сняты знаменитые «сотки», при помощи которых успешно топили транспорты и «U-ягеров». Все отдано подводной скорости, которая возросла до 15 узлов в течение полутора часов. В январе пришли новые лодки, все командиры, оставшиеся на «пятерках», стали кусать локти. Зализанная рубка, три ГАС, БуГАС, противоторпедный «фоксер», ход 30 узлов полной скоростью, 16.2 – полная подводная, глубина погружения 250 метров против 100 метров у «пятерки». Жукову пришлось успокаивать командиров, что еще четыре стоят на сборке, и через месяц будут готовы. А вся серия 16 штук, так что все будут на новых лодках. Совершили совместный выход на надводное и подводное маневрирование. Затем сходили, встретили два конвоя. Начался февраль, но никаких указаний для 1-го дивизиона не поступало. Только в середине февраля 44-го года пришло указание следовать вместе конвоем WD-62 в Рейкьявик. Десять лодок взяли под охрану конвой и двинулись навстречу штормам, огромным волнам, характерным для этого времени года в Северной Атлантике. Конвой вышел из зоны ответственности Северного флота на пятые сутки. В точке рандеву находились пять СКР, два корабля ПВО, эскортный авианосец и КРЛ типа «Норфолк». В таком составе двинулись дальше. До самой Исландии контактов с противником не было. Лишь у самого Рейкьявика, у Брейда-фьорда, был зафиксирован контакт с неизвестной подводной целью. Сигнатура не определялась. Две лодки К-80 и К-81 пошли на сближение. Противник атаковать конвой не стремился, двигался малым ходом на выход из фьорда. Видимо, засек работу локаторов, и недавно погрузился. Шел на глубине 40 метров. Травкин, оказавшийся ближе к нему, сблизился с немцем, зайдя ему под корму. Ворона оказалась не пуганой! Молчавшие «Драконы» ввели немца в заблуждение. Наших лодок здесь никогда не было, поэтому фашист не волновался тому обстоятельству, что кто-то заходит ему за спину. С шести кабельтовых Травкин выпустил акустическую ЭТ-80А. Немец начал нырять, но раздался взрыв, затем акустик доложил, что слышит звук сминаемого корпуса. Подвсплыв, Иван Васильевич доложил на «Колу» и К-83 Жукову, что торпедировал немца. «Кола» пошла смотреть, Травкин запросил «добро» на всплытие и осмотр поверхности. Было обнаружено много топлива, спиртованный хлеб, вахтенный журнал 5-го отсека подводной лодки U-488, с записями, когда, кому и сколько выдано топлива. Передав журнал на «Колу», Травкин дал ход и начал догонять отряд.

Жуков доложил о прибытии и в Полярный, и в Москву, и получил приказание следовать в порт Портленд. Отряду присвоен номер SP-146, лидер USS DE-319 «Леопольд», небольшой эскортный миноносец, командир лейтенант Баффинз. На рейде Кефлавика обнаружили американца. Обменялись позывными, «Кола» пристроилась ему в корму, лодки двумя колоннами сзади них, отдали выходные коды, получили «Счастливого плавания» и нырнули в темноту океана.

Баффинз сильно нервничал: привык ходить в больших конвоях, но никогда на Север не ходил. Кораблик у него новенький, сделал один переход до Гибралтара, затем пришел в Рейкьявик. Командование торопит, поэтому лодки пошли полным в крейсерском положении. Быстро выяснилось, что таким ходом «малыш» идти не может. Пришлось уменьшить ход и перейти на противолодочный зигзаг. Но «горох» сонаров распугивал лодки гораздо эффективнее, чем пресловутый зигзаг. 4 марта увидели маяк Халфвэй Рок, обменялись позывными с патрульным судном, вошли в залив Каско, встав на рейде Большого Алмазного острова. Дальше их не пустили. Через сутки освободились причалы Холиоке Верфь, лодки перешли туда. Швартовались при большом скоплении народа. В Портленд прибыл адмирал Кинг, оказалось, что на рейде отряд Жукова болтался из-за него. Он хотел посмотреть на выучку наших моряков. Вместе с ним на причале находились адмирал Галлер и контр-адмирал Павел Иванов. После доклада Галлеру Владимир был представлен Кингу, который, сразу после представления, подошел к установленной трибуне и микрофону. Там он объявил собравшимся, что по поручению президента и Конгресса США он произведет награждение контр-адмирала Жукова «Медалью Почета ВМС». И повесил на шею Владимира Николаевича голубую ленту, заканчивающуюся небольшой колодкой с 13 золотыми звездами и золотым якорем, на лапах которого висела перевернутая золотая звезда с неровными краями и неровным рисунком. После награждения Кинг, Галлер, Иванов и Жуков сели в катер, отдав на растерзание толпе экипажи лодок, и пошли к Майн Стэйтс пирсу, где высилась окрашенная в шаровый цвет громадина. Оркестр сыграл «Захождение», с правого борта подан парадный трап. Дежурный офицер отдал рапорт и провел адмиралов в кают-компанию. Там, под звуки «Янки Дудль» и «Союз нерушимый», Кинг, Галлер, Паркер и Иванов подписали акт передачи авианосца «Минск», бывшего CV14 «Тикондерога», военно-морскому флоту СССР. Американцы после подписания закатили большой банкет. Жуков спросил у Галлера, когда улучил момент: