Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево [сборник litres]

С головного «Дзуйкаку» взлетело звено истребителей, атаковать разведчик не стали. Подошли близко, рассмотрели звезды и отвернули. Погода стояла хорошая, видимость была хорошая. Москва подтвердила прежние приказания: огонь открывать только ответный. К тому времени американцы смогли захватить два аэродрома на Филиппинах и полностью блокировали поставки нефти в Японию, как с Суматры, так и из Борнео. Жуков, лодки которого были на пути эскадр Одзавы, запросил разрешения атаковать танкера в ордерах. Их было восемь, Москва ухватилась за эту идею и передала ультиматум Японии: «Пересечение 40-го градуса широты вашим флотом будет считаться объявлением нам войны. Либо отворачиваете, либо мы вас атакуем!» Жуков получил добро на открытие огня в случае пересечения флотом 40-й параллели. Японцы продолжали сохранять радиомолчание и следовали противолодочным зигзагом со средней скоростью 15 узлов. Лодки легко держали дистанцию и следовали впереди тактических групп японцев под РДП. Судя по всему, японцы шли экономическим ходом, экономя топливо. Они не стеснялись, так как знали, что Тихоокеанскому флоту выставить особо нечего. Пытались задавить массой. 64 надводных боевых корабля перло к Владивостоку, хотя еще в 19-м году англичане признали, что преодолеть русскую систему береговой обороны линейному кораблю невозможно, а с 19-го года оборона только усилилась. Десять дивизий пикировщиков, торпедоносцев и бомберов, прикрытых 12 дивизиями истребителей, ждали в полной боевой готовности японский флот. Более двух с половиной тысяч самолетов. Скрытно подойти к Владику японцам не удалось. Приведены в готовность номер один и части двух фронтов: Приморского и Дальневосточного. Четыре танковых армии, две воздушных, семь общевойсковых на маленькую группировку японских сил численностью 320 тысяч человек, растянутых на 3,5 тысячи километров от Тихого океана до Чойбалсана. Адмирал Одзава проскочил 40-ю параллель, и семь лодок Жукова выплюнули 16 самонаводящихся торпед по танкерам противника. А 12 тысяч орудий начали 45-минутную артподготовку в лучших традициях лучшей артиллерии мира. Фронты двинулись вперед, а японский флот по инерции еще катился вперед. Потеря семи танкеров поставила его на грань катастрофы, топлива на отход не было. К-84 атаковала еще раз последний танкер, который получил до этого торпеду, но сохранил плавучесть и ход, а четыре лодки заходили на ударную группировку Куриты на траверзе Хамхына. С берега поднялись бомбардировщики и торпедоносцы. Их прикрывало более тысячи «кинг кобр». Армада самолетов шла к трем эскадрам японцев, у которых было чуть более двух сотен самолетов. Неожиданно линкоры «Ямато» и «Мукаси» сбросили ход, и заговорила радиостанция «Ямато», предлагая прибыть на борт адмиралу Юмашеву.

– Сэвва Тэнно выступил с радиообращением к народу и повелел капитулировать. Я не могу не последовать его божественным указаниям. Адмирал Одзава.

– Кимонотохеровато! – проговорил Жуков, складывая ручки перископа К-91 и опуская его вниз.

Юмашев передал Жукову команду всплыть и подойти к «Ямато». Команду приняла К-62 и по звукопроводке передала это на все лодки. Жуков прошел на 200-метровой глубине, используя «подкрадывающиеся» двигатели, не был обнаружен и всплыл в трех кабельтовых от «Ямато». Появление лодки внутри ордера было шоком для японцев. Они считали лодки вспомогательными кораблями. Их лодки были большими, шумными, с небольшой глубиной погружения. Здесь у борта суперлинкора всплыла зализанная черная субмарина, несущая 24 самоуправляемых «смертей», каждая из которых могла разворотить брюхо любого линкора, и до момента пуска ни один человек японского флота даже не услышит подкрадывающейся смерти. На палубе надули подковообразную шлюпку, адмирал и пять матросов с автоматами ППС-43 пересели в нее. Рыкнул 30-сильный «Меркьюри», и шлюпка полетела к правому борту «Ямато». Поднявшись на борт, Жуков в парадном мундире, приняв рапорт от дежурного офицера на английском языке, представился:

– Вице-адмирал Жуков, командующий подводными силами Тихоокеанского флота СССР.

Один из автоматчиков остался в шлюпке, один у трапа, трое последовали вместе с Жуковым за вахтенным офицером.

– Адмирал Одзава, командующий Императорским флотом Японии.

Жуков еще раз представился.

– Его Величество Император Японии сегодня в 12.00 по токийскому времени высочайше повелел принять условия капитуляции Японии, выдвинутые Объединенными Нациями 10 декабря текущего года. Его Величество высочайше повелел остановить операцию «Ока» (Цветок вишни) против вашего флота и капитулировать перед полномочным представителем командования Тихоокеанского флота.

– Я – заместитель командующего Тихоокеанским флотом СССР.

– Нам была гарантирована почетная сдача в плен, с сохранением знаков различия и холодного оружия офицерам и адмиралам флота.

– Я подтверждаю эти условия.

Адмирал Одзава отстегнул кортик от пояса и с поклоном передал его Жукову. Фамильный двуручный меч остался висеть на поясе адмирала. Корабли, по одному, должны были следовать в точку капитуляции 42"20' N и 132"00'Е в сопровождении лодок Жукова. Там команда выгружается на транспорты, за исключением командира корабля, ходовой вахты в машинном отделении и швартовной команды, которые обеспечат переход к месту стоянки. Первыми к точке должны проследовать наиболее крупные корабли. Одзава кивнул в знак согласия, затем что-то долго говорил какому-то адмиралу. Тот кивнул и откозырял в ответ.

– Воля Божественного должна быть выполнена неукоснительно, адмирал! Напомните это офицерам флота. Обряд сеппуку отложить до полного исполнения воли Императора, – подчеркнул Одзава. Его слова перевел Жукову старшина 2-й статьи Зайцев, прикомандированный от отдела связи флота переводчик.

Нимиц, сидевший в Перл-Харборе, испортил новенький белый мундир, залив его кофе, когда ему доложили, что японский флот сдался русским. Где-то далеко в Европе растекались по дорогам Франции русские танки и пехота, яростно оборонялся окруженный Берлин, шли бои за Гамбург, деловитая морская пехота СФ маршировала по Копенгагену и Брюсселю. А через Японское море шли бесчисленные ДКМ к берегам Японии. Вторая мировая война заканчивалась, ее цели достигнуты не были. Точнее, проиграли только англичане. Нимицу не было их жалко, но триумф достался не Америке. Если бы не Черчилль с его вечным: нельзя пускать русских на Балканы, нельзя пускать их в Норвегию, и не проклятые немцы, раскатавшие половину десантного флота, да и японцы тоже хороши! Зачем потащились во Владивосток? Впрочем, за топливом и славой. А вместо славы получат сибирские лагеря. Победа ускользнула. Осталась горечь поражения Перл-Харбора, блицкриг 1942 года, когда бестолковые действия союзников дали возможность Японии захватить всю Юго-Восточную Азию за несколько месяцев. Нимиц сходил, переоделся, затем снял трубку и позвонил президенту.