Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево [сборник litres]

Потянулись дни и недели плавания. Шли вокруг Африки, в Гвинейском заливе встретили судно снабжения и танкеры, с которых забункеровались. Суда и корабли, встречавшиеся по дороге, шарахались в сторону, как черт от ладана. Обогнули Англию, вошли в Норвежское море. Больше года моряки не были дома. Все большая тоска и нетерпение наваливались на экипажи. Наконец, пролив Сенья между островами Сенья и Сер-Квалей. Боновые заграждения между берегом и островом Хамн распахнуты. Эскадра проходит узкостью, большие корабли берут на буксир несколько «портовичков» и ведут их на рейд. Гремят якорные цепи, завывают шпили, подтягивая их. Все ошвартованы, вокруг стоянок натягиваются противоторпедные и противодиверсионные сети. Жуков на катере подходит к адмиральскому причалу. Множество людей, но он глазами ищет только одно лицо: Варвару! Вот она, и Ванька! Господи, как он вырос!

Уже поздно вечером Жуков сообщил Варваре, что они переезжают.

– Я в курсе! Опять в Полярный?

– Нет, приказано развивать город Североморск, Ваенгу, и сделать его столицей Северного флота.

– Ну, Ваенга, значит, Ваенга. Главное, чтобы ты был дома!

Война закончилась, для мирного населения, но все флоты продолжали боевую работу. Было необходимо вытралить все, что установили сами, союзники и противник. И продолжали гибнуть корабли, продолжали идти похоронки. Важнейшим направлением работы стало траление. В том числе координация этих действий с флотами других стран: Швеции, Финляндии, Франции и Великобритании. СССР восстанавливал силы самообороны в Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии. Самыми массовыми кораблями тех лет стали тральщики проектов 254 и 264А, строившиеся в Ленинграде, в Керчи, на заводах Советской Норвегии и Германской Демократической Республики. С началом использования новейших тралов БКТ-1, АТ-3 и ТЭМ-5М заметно возросла скорость траления и его надежность. Большие работы по этому вопросу были проведены в Киле и в Бремене, где были расположены немецкие лаборатории, занимавшиеся этими вопросами еще до и во время войны. Благодаря совместным усилиям советских и немецких ученых, были решены проблемы размагничивания установкой размагничивающего устройства из трех обмоток – основной, курсовой горизонтальной и курсовой батоксовой, секционированных для обеспечения необходимой регулировки. Внедрено воздушное экранирование гребных винтов, цепные оградители, ГАС для поиска донных и придонных мин, и ГАС для поиска якорных.

Но, несмотря на всю занятость, Владимир Николаевич зачастил в Ленинград в ЦКБ-18 и другие специализированные КБ. Последние годы войны показали, что ныряющие лодки обладают недостаточной скрытностью. Несмотря на все доработки, использование новейших технологий, как обрезинивание корпуса, благо что синтетический каучук решил проблему с натуральным, выдвижных устройств, новейших средств размагничивания, все равно лодке требовался воздух для работы. Побывав на трофейной лодке с двигателем Вальтера типа XVIIB U-1406, на лодках серии XXI, поступивших на вооружение ВМФ, и организовав привлечение к разработкам большого числа немецких специалистов: Эльфкена, Вальтера и многих других инженеров с Ingenieurburo Gluckauf, Жуков вышел с инициативой создания нового проекта крейсерской лодки проекта 641. Которая должна была превосходить все имеющиеся лодки на флотах капстран. Тем более что одна из лодок типа XXI «числилась потопленной» английскими ВМС, и, соответственно, англичане уже начали ее копирование. Его поддержал Кузнецов, и работа закипела.

Впервые в СССР к серийной лодке применялся плазово-шаблонный метод сборки, разработанный в Германии. Лодка обещала быть дешевой и массовой. И обладать выдающимися характеристиками. Гельмут Вальтер переехал в Ленинград и активнейшим образом работал над крупнокалиберной дальнобойной 650-мм перекисно-водородной торпедой и дальнобойной высокоскоростной самонаводящейся 533-мм торпедой ДБТ, которые уже в следующем должны были поступить на государственные испытания. В самый разгар работы над этими проектами состоялась первая послевоенная атака на Жукова. Акция была хорошо спланирована, использована флотская пресса, а затем подключилась и центральная. Поводом для нее послужила авария на авианосце «Тбилиси», в результате которой погибло много моряков срочной службы и несколько старшин-сверхсрочников. Дело в том, что конструкционно наши и японские корабли разительно отличались: на «японцах» практически не использовалась электроэнергия, все вспомогательные механизмы имели паровые двигатели или турбины. Корабли поступили к нам, естественно, без документации. Командование флотом, вместо того чтобы запросить эту документацию, проваландалось с этим почти год. Потом спохватилось, но вся документация написана на японском языке! Иероглифы матросы не разбирают. Отдали в бюро переводов, те, естественно, с таким объемом работы не справились, затянули сроки. Техобслуживание систем не было проведено. В итоге: ночью произошел разрыв паропровода высокого давления в жилых помещениях четвертой палубы, унесший жизни ста пятнадцати человек. Атаку организовал «старый знакомый»: опять ставший вице-адмиралом и начальником штаба ТОФ Алафузов. Жукова обвиняли в том, что он не оговорил передачу документации на русском языке при сдаче флота японцами, и требовали над ним суда офицерской чести. После публикации «открытого письма» в «Красной звезде» и в «Правде» адмирал сел в самолет и полетел в Москву. Он не стал записываться на прием к Кузнецову, так как косвенно в тех же деяниях был обвинен и главком ВМФ. Он записался на прием к Сталину. Вечером того же дня ему позвонили в гостиницу, где он остановился. Поскребышев сообщил, что Жукову ему назначено на час ночи. В Кремле последний раз Владимир был в 42-м году осенью. Подошел к проходной у Боровицких ворот, расспросил, как пройти в кабинет Сталина. Несмотря на удивление, охрана толково разъяснила ему путь. Сдал оружие караульному, поднялся по лестнице, вошел в приемную за три минуты до назначенного времени. В приемной дымно, накурено, за столом сидит лысоватый человек в мундире, но без погон. Форма старая, еще довоенная. Адмирал представился, ему указали на диван и попросили подождать. Разрешили курить, некурящий Жуков мотнул головой. Тут и так не продохнуть от запаха табака. Через несколько минут Поскребышев снял трубку зазвонившего телефона, что-то ответил. Через полминуты дверь открылась, и из кабинета вышло несколько незнакомых человек.

– Проходите, товарищ адмирал. – сказал Поскребышев и снова уткнулся в какие-то записи.

Двойная дверь, довольно светлый кабинет, освещенный несколькими люстрами. Длинный т-образный стол, накрытый тяжелой суконной скатертью, многочисленные кресла с обеих сторон стола. Сталин сидел в мундире с погонами маршала Советского Союза и одинокой звездой Героя. Жуков, перед выходом из гостиницы, наглаживал мундир и аккуратно размещал четыре звезды и колодку с орденскими планками. Ничего «лишнего» на шею не повесил, хотя мог. Все было только на колодках. Доложился о прибытии, продолжая осматривать кабинет. Он здесь никогда не был.