Александр Мазин - Варвары

Молодец взвыл, подскочил, явив всеобщему обозрению мохнатое лоно квеманки, свой детородный орган и разъяренную физиономию, которая при виде Агилмунда моментально перестала быть разъяренной, а вышеупомянутый орган стремительно съежился до размеров небольшой морковки.

– Алзис! – зашипел на него Агилмунд. Дальше Коршунов не понял, но сказанное явно не было похвалой сексуальному агрессору. А судя по жестам, в перспективе у агрессора была принудительная стерилизация без помощи хирургических инструментов в случае повторения эпизода. Алзис, моментально утративший румянец, подтянул штаны, подобрал копье и припустил в направлении, указанном дружинником.

Квеманка тоже поднялась, поправила платье и чуток враскорячку двинулась по своим делам. Такое впечатление, что грубое насилие являлось для нее совершенно обыденным явлением.

Агилмунд разразился длинной и эмоционально насыщенной фразой. Насколько понял Коршунов, дружинник рикса сурово осуждал волонтера Алзиса за то, что тот осмелился совать свой кривой отросток куда ни попадя, в то время как он, Агилмунд, занимаясь ратными трудами, еще ни разу не имел возможности «сбросить напряжение».

Это строение принципиально отличалось от прочих. Не столько размерами, сколько основательностью. Впервые после приземления Коршунов увидел дом, в котором были двери. В настоящий момент – закрытые. И первый дом, чья кровля была не из соломы, а крыта чем-то вроде черепицы из материала непонятного, но очевидно не горючего, поскольку заброшенный наверх факел с промасленной тряпкой догорал без малейшего результата.

Вероятно, сами стены можно было бы поджечь, если прямо под ними развести огонь, но для этого к ним надо было подойти. Чему активно препятствовали засевшие внутри. Из длинных узких бойниц было весьма удобно обстреливать всех желающих приблизиться. А народу внутри было достаточно, чтобы обеспечить круговую оборону.

Крутые парни Одохара сунулись было в атаку, получили отпор и отступили.

Теперь они обсуждали: не стоит ли плюнуть на засевших в доме и заняться грабежом?

Главным доводом против этого предложения была уверенность, что именно в доме и хранятся основные сокровища.

Коршунов с некоторым удивлением обнаружил, что именно перспектива грабежа, а вовсе не месть за набег на поселок является главным стимулом его воинства.

Ждали решения Коршунова.

Алексей подумал, прикинул и решил, что и проблемы-то нет. Просто надо соорудить что-то вроде «броневика» – и дело в шляпе.

Коршунов изложил идею. Для этого пришлось прибегнуть к рисованию и помощи Книвы. Здешний язык изобиловал знакомыми словами (если привыкнуть к произношению) из немецкого, французского и даже русского, и понимал его Алексей уже вполне прилично. Но вот изъясняться пока было затруднительно.

Осознав суть коршуновского предложения, публика пришла в восторг. Иные хлопали себя по лбу: как, мол, сами не догадались! Элементарно, Ватсон! Сделать каждому здоровенный щит – и вперед. Тут Коршунова снова осенило: зачем делать щиты каждому, если можно изготовить четыре штуки и запечатать ими бойницы на фасаде дома?

Новый взрыв энтузиазма.

«Но сначала – произвести „зачистку“ поселка»,– распорядился Коршунов.

Он не забыл уроков квеманского набега.

Зачистка не заняла много времени, поскольку остров был невелик, а путь с него был только один. Кстати, предусмотрительность Алексея, пославшего парней к воротам, оказалась не лишней. Двое квеманов попытались ускользнуть. Попытку пресекли. Правда, в процессе пресечения в очередной раз подранили Вутериха, но рана оказалась пустяковой.

Дальше все шло как по маслу. Из подручного материала соорудили четыре здоровенных щита. Квеманы, конечно, утыкали их стрелами, но это не помешало нападающим прижать щиты к окнам и подпереть снаружи штакетинами. После чего Коршунов и Агилмунд взобрались на крышу. В крыше обнаружилась солидных размеров щель, «продух» очага. В Агилмунда, заглянувшего внутрь, тут же пустили стрелу, но у Одохарова десятника оказалась хорошая реакция.

– Разберем крышу, спрыгнем вниз и покажем этим недоноскам, что такое настоящие парни! – предложил он Коршунову.

Но Алексей решил, что лично он недостаточно подготовлен для подобного плана. Тем более что есть вариант получше. Например, кинуть вниз дымовую шашку и подождать, пока пчелки сами полезут из улья. Шашки у Коршунова не было, но ее с успехом можно было заменить снопами тлеющей соломы. Коршунов ознакомил с идеей Агилмунда, тот одобрил, и спустя полчаса план был с успехом реализован. Несмотря на все усилия защитников «крепости», из всех дырок строения повалил дым, а чуть погодя – и сами защитники, хрипя и кашляя, распахнули двери и вывалились наружу… Где их и повязали.

Всех пленников, около сотни человек, разделили на две группы. Одну: детей, женщин и стариков – заперли в каком-то сарае. Мужчин и подростков мужского пола обыскали, связали и под охраной разместили в том самом большом доме. Захваченных в поселке девушек (в том числе черепановскую Алафриду) освободили и привлекли к систематизации трофеев. Трофеев было изрядно. Предметом особенной радости были слитки «сырого» железа, обнаруженные в здешней кузне. Общим весом примерно в тонну. Вся добыча сносилась на полянку перед большим домом и раскладывалась на траве для последующего дележа. Бойцы Коршунова методично обшаривали все и всех, не обходя вниманием даже медной пряжки от пояса. Выгребали подчистую.

Коршунов в этом деле не участвовал. Он искал Черепанова. Или хотя бы его следы…

Ничего.

Даже избирательный опрос (с помощью Книвы) местных жителей дал нулевой результат. Квеманы либо действительно ничего не знали, либо делали вид, что не знают.

Мрачный и злой, он, по зову Агилмунда, явился на дележку трофеев. Мрачный и злой, он уставился на свалку разнообразного барахла… И вдруг углядел в куче металлических предметов знакомый проблеск вороненой стали.

Миг – и у него в руках смертоносная игрушка, порождение технологии, которая и не снилась здешним кузнецам. Пальцы удобно легли на прохладную рубчатую рукоятку со знакомыми пятиконечными звездочками. На мгновение Коршунову показалось, что он вернулся домой и эти люди вокруг – чужие люди в странной одежде с допотопным оружием – не реальность, а дикая киношная массовка. А реальность – небольшой увесистый предмет у него в ладони. Пистолет Токарева. Личное оружие нападения и защиты, в просторечии – ТТ. Калибр 7,62, емкость магазина – восемь патронов.

Алексей привычным движением извлек обойму, оттянул затвор, выщелкнул на ладонь «семечки». Один, два, три, четыре, пять… Пять. Да, все верно. Пять патронов и три пустые гильзы… Коршунов неторопливо заправил патроны обратно, вогнал на место обойму, поднял глаза и обвел всех этих чужих людей тяжелым недобрым взглядом. Где-то внутри клубилась, поднимаясь вверх, черная мутная ярость.