Александр Харников - Вежливые люди императора

– М-да-с, – вздохнул Сапожников. – Ты прав. А жаль – так хочется вспомнить молодость и сделать британцам козу рогатую.

– Знаешь, Викторыч, а вот после боя твой акваланг может и пригодиться. Некоторые корабли могут, как «Титаник», пойти на дно. Тут-то ты и порезвишься. Знаешь, сколько всего можно будет поднять на поверхность?

– Ага, сундуки, полные драгоценностей и золотых дублонов, – усмехнулся Сапожников. – А к сундукам цепями прикованы скелеты «лаймиз». Однако, Николай, мысль твоя работает в правильном направлении. С потопленных британских кораблей можно все ценное снять, да и своим поврежденным кораблям, если надо, помочь заделать подводные пробоины. Ведь Нельсон мужик серьезный – так просто он не сдастся… В общем, ты замолви за меня словечко, если что…

– Не знаю, не знаю, – я в сомнении покачал головой. – Насчет тебя, как мне кажется, больших проблем не будет. Но вот куда деть Дашку? Ведь эта дева-воительница, узнав, куда ты собираешься, пренепременно попрется вслед за тобой. Ты думаешь, что-то ее может остановить?

Сапожников вздохнул и выругался сквозь зубы. С одной стороны, он был огорчен тем, что из-за воспитанницы его возможная командировка в Ревель накроется медным тазом. С другой стороны, он был горд тем, что правильно воспитал дочь своего старого друга. Отличная выросла девица, не насиликоненная швабра, у которой одна лишь мечта – выгодно выскочить замуж и проводить ежедневный шопинг по магазинам, покупая все новые и новые шмотки и брюлики.

– Может быть, Лешка сможет ее удержать? – неуверенно спросил Сапожников. – Нет, она и его вряд ли послушает.

– Ладно, Викторыч, не горюй, надеюсь, что мы что-нибудь придумаем. А ты в этом Таллине, или как его сейчас называют, Ревеле, бывал?

– Конечно, бывал. При СССР довелось туда поездить. Что было проще – садишься в пятницу вечером в автобус, а в субботу утром ты уже в Таллине. Погуляешь там денек, вечером снова в автобус, а утром ты снова в Питере.

Красиво там – старый город, замок Тоомпеа с «Длинным Германом», церковь Оливисте, памятник Русалке, парк и дворец Кадриорг с дворцом и домиком Петра Великого, Пирита с развалинами монастыря Святой Бригитты. Между прочим, отец у меня там служил в конце войны и сразу после нее. Он много мне интересного рассказал про этот город и его окрестности.

– Да, Викторович, пожалуй, тебя стоит взять с собой. Хорошо, а Дашку я возьму на себя.

– Ты уж постарайся, Николай. Вот, закрыл сейчас глаза, и снова вижу угольный дымок над красной черепицей в Старом городе, а вдали – серые воды залива. Уж больно мне хочется снова побывать в этом самом Ревеле.

Тут зашумела рация, и голос Васильевича произнес:

– Баринова, Сапожникова и Иванова – срочно к государю. Будет серьезный разговор…

– Вот видишь, Викторыч, накаркал я полный аврал. Похоже, что Павел рассказал все о нас Ушакову. Игра пойдет в открытую. Что ж, возможно, что оно и к лучшему…

24 марта (5 апреля) 1801 года.

Санкт-Петербург. Михайловский замок.

Патрикеев Василий Васильевич,

журналист и историк

Я находился в кабинете императора, когда придворный лакей доложил царю о том, что у Кордегардии находится коляска с прибывшим из Крыма адмиралом Ушаковым. И тот просит узнать, когда государь сможет его принять. Павел, как человек нетерпеливый, попросил передать адмиралу, что, если он не сильно утомлен дорогой, то аудиенция может состояться немедленно.

Я усмехнулся про себя. Вряд ли Федор Федорович станет откладывать встречу с императором на вечер. Представляю, сколько всего передумал он по дороге из Крыма в Питер. И вполне естественно, что Ушакову хотелось побыстрее узнать, для чего он так срочно понадобился царю.

Вскоре было доложено, что адмирал уже в прихожей и ждет приглашения войти. Я попытался было откланяться, дав возможность Ушакову поговорить с императором наедине. Но Павел предложил мне остаться, сказав, что разговор будет касаться среди всего прочего и нас, пришельцев из будущего. Ну, что ж, пожалуй, Ушаков – один из немногих доверенных лиц в этом мире, кто должен знать о нас всё, точнее почти всё.

Адмирал, войдя в кабинет, почтительно поздоровался с императором и с любопытством посмотрел на меня. Похоже, что слухи о новых фаворитах царя добрались и до Черного моря.

Павел не стал долго ходить вокруг да около и, предложив присесть Ушакову, кратко, без излишних подробностей, рассказал адмиралу о нашей первой встрече с ним на берегу Невы.

Поначалу Ушаков просто не поверил царю. Правда, он прямо не сказал ему об этом, но выражение лица адмирала было такое, какое бывает у взрослого, слушающего рассказ ребенка о встрече в коридоре с бабой-ягой или Кощеем Бессмертным. Потом, когда я, по просьбе императора, откинул крышку ноутбука и прокрутил кадры о современном флоте России, недоверие на лице прославленного адмирала сменилось изумлением.

– Не может быть… – пробормотал он, – корабли без парусов, оружие страшной разрушительной силы. И эти живые картинки, не похожие ни на что… Скажите, господин Патрикеев, вы и вправду пришли к нам из XXI века?

– Вправду, Федор Федорович, – ответил я. – Точнее, из сентября 2018 года. Как это получилось, и кто способствовал тому, что мы провалились в прошлое, можете у меня не спрашивать. Мы и сами этого до сих пор не можем понять. Но факт, что называется, налицо. Мы находимся в нашем прошлом и делаем все, чтобы помочь предкам не совершить того, что произошло в нашей истории. Что именно мы делаем, я расскажу вам, Федор Федорович, после того, как получу на это специальное разрешение государя. Что же касается вас, то могу сказать одно – у нас помнят и не забывают знаменитого флотоводца адмирала Ушакова. Вашим именем, Федор Федорович, называют улицы, корабли, военно-морские училища. Существует орден Ушакова, получить который мечтают наши морские офицеры.

Ушаков был приятно удивлен, услышав мой рассказ о том, что его помнят и ценят потомки. Я, правда, не стал ему говорить, что, помимо прочего, Русской Православной Церковью Ушаков причислен к лику святых, как праведный воин. Об этом я расскажу ему как-нибудь потом, с глазу на глаз. Боюсь, что это сильно не понравится императору, который довольно ревниво относится к чужой славе.

– Я счастлив, – сказал Ушаков, – что не зря прожил свою жизнь, и что память обо мне сохранилась в веках. Признайтесь, что мой срочный вызов в Петербург – это тоже дело ваших рук. Значит, я кому-то здесь понадобился?

– Да, сударь, – ответит Павел, – вы здесь очень нужны. Только, вызвал вас в Петербург я и правда по совету моих новых друзей. Если вы хотите, обо всем произошедшем за последнее время вам расскажет Василий Васильевич.