Александр Харников - Вежливые люди императора

Несколько дней назад я прибыл в Або, столицу шведской Финляндии. Шведского языка я, увы, не знаю, финского, на котором говорят некоторые, тем более, но многие из здешних обитателей прилично изъясняются по-немецки.

Первым делом я зашел в местную пивную, где публика выглядела относительно прилично. Разговорившись с соседями по столу, я узнал новости – во-первых, как я и опасался, покушения на русского царя так и не было. Более того, были арестованы многие из заговорщиков. А вот вторая новость меня, откровенно говоря, обрадовала – британский флот разгромил датский в сражении у стен Копенгагена, и это означало, что не за горами и визит наших военных кораблей в Ригу, Ревель или даже в Кронштадт.

Мои собеседники рассказали, что лед в гавани Або практически растаял, и что большие торговые корабли из Стокгольма уже прибывают в порт.

– А вот нам, уважаемый, совсем плохо, – пожаловался один из посетителей пивной, по внешнему виду – типичный негоциант, озабоченный не столько большой политикой, сколько возможностью подзаработать.

На мой вопрос, почему все так плохо, он ответил, что они выходят в море на небольших баркасах, именуемых лайбами, и торгуют в основном с русской Эстляндией. А в Ревеле, по их словам, все еще не растаял лед, так что приходится разгружаться и загружаться чуть западнее, тем более что там льда меньше. Ага, понятно. Судя по всему, мои новые знакомые были не только торговцами, но и контрабандистами. Ну что ж, подумал я, если мне понадобится вдруг отправиться в Эстляндию, то я теперь знаю, к кому обратиться.

Я заказал еще пиво для нашего столика, и мы расстались довольные друг другом. Прежде чем покинуть заведение, я поинтересовался у хозяина, нет ли у него на примете кого-нибудь, у кого можно было бы остановиться и в комфорте и безопасности пожить несколько дней. Тот, подумав, порекомендовал свою тетю, присовокупив, что она знает немецкий, возьмет за постой немного и, главное, у нее нет клопов. Ну, если риксдалер в сутки за крохотную комнатушку со старым матрасом на полу – это немного… Но я подумал, что мне тут вряд ли придется долго жить, и я с первым же рейсом отправлюсь в Стокгольм. А клопов и правда у его тети не оказалось – хоть тут хозяин пивной мне не соврал.

Согласно инструкциям, я зашел на Королевскую почту и спросил, нет ли письма на имя Йоханнеса фон Майнингена. К моему удивлению, таковое там оказалось. В нем было написано, что тетя Молли вскоре прибудет в Або. Мне предписывалось оставаться на месте до прибытия резидента. Имя же Молли означало, что встреча состоится в соборе после четырех часов дня.

В тот же день я зашел в собор, но там никого не оказалось. Значит, следовало ждать прибытия корабля из Стокгольма. И сегодня с утра он, наконец, прибыл. А теперь я узнаю, почему мне пришлось торчать в этой забытой Богом шведской дыре.

– Виконт, – с улыбкой сказал мне лорд Херви, – вы слышали, что наш флот в пух и прах разгромил датский флот у Копенгагена, и Проливы для нас теперь открыты?

Про себя я подумал, что зачем вся эта конспирация, если Херви сразу называет меня согласно титулу. Хорошо еще, что никого и близко нет, а ступеньки скрипят так громко, что мы их сразу бы услышали, если кто-то попытался бы незаметно подкрасться к нашему кабинету. Но что поделаешь, не назовешь его по титулу, так такое начнется…

– Именно так, милорд. И я могу себе представить, что флот под командованием адмирала Нельсона в ближайшем будущем наведается в Ревель. А вполне вероятно, и в Кронштадт.

– Вы правы, виконт. Сначала, конечно, в Ревель – все-таки там у русских базируется эскадра, которая может ударить нам в тыл во время битвы за Кронштадт. Но в Ревеле, насколько я слышал, имеется несколько русских батарей, которые могут сильно осложнить высадку десанта с нашей эскадры.

– В Копенгагене тоже были береговые батареи, однако они не смогли помешать нашим морякам поставить на колени этих зазнавшихся датчан.

– Именно этим вам и предстоит заняться, виконт. Ваша задача – как можно быстрее попасть в Ревель, где вы встретитесь с Сэмом Смитом – вы его, наверное, помните. Он там живет под именем Иоганна Шварца, прусского негоцианта. Найдете вы его вот по этому адресу, – и он, достав из кармана камзола новинку под названием карандаш, написал три строчки на клочке бумаги. – Пароль: «Извините, здесь живет фрау фон Лампе?» Ответ: «Нет, она уже два года как съехала».

Я несколько раз прочитал адрес, убедился, что запомнил его, после чего поджег листок от огонька свечи и сунул его в пепельницу. Дождавшись, когда он сгорит, я разворошил пепел.

– А что именно мне предстоит сделать?

– Ваша задача – всячески мешать строительству новых русских батарей, а появится возможность – взорвать пороховые погреба. Если вам повезет и вы сумеете найти людей, то попытайтесь повредить либо уничтожить русские корабли в порту.

Я присвистнул, словно какой-нибудь простолюдин. Задача была весьма и весьма нетривиальна.

– А как к русским относится местное население?

– Большей частью лояльно, кроме небольшого количества людей, завязанных на торговле с нами. Зато у вас там уже собрана неплохая команда. Осталось лишь ее возглавить.

– Понятно. И еще… У меня скоро закончатся деньги. К тому же для выполнения полученного мной задания понадобятся полновесные британские гинеи.

– Вот они, в этой сумке. То, что в этом отделении – для вас. А в этом – для ваших людей. Надеюсь, хватит?

– Хватит, – кивнул я, бегло ознакомившись с содержанием сумки, и произнес обычную в таких случаях клятву о том, что эти деньги пойдут на пользу и во благо Соединенного Королевства и Его Величества.

27 марта (8 апреля) 1801 года.

Санкт-Петербург. Михайловский замок.

Патрикеев Василий Васильевич,

журналист и историк

Богу – Богову, а кесарю – кесарево… Военные пусть как следует обдумают, как им лучше уконтрапупить этого однорукого лорда, а мне следует потолковать с графом Ростопчиным о делах политических.

Вернувшись из временной ссылки, Федор Васильевич развил бурную деятельность. Оказывается, в бытность его фактическим главой русской дипломатии, он занимался делами, в нашем веке более подходящими для другого ведомства. Говоря проще, Ростопчин курировал нашу зарубежную политическую разведку. И не только политическую.

В начале XIX века еще не была создана военная разведка, и русским дипломатам приходилось по мере сил и возможностей помогать своим вооруженным силам. Граф с его неуемным характером вникал во все тонкости шпионских игр. К примеру, он узнал, что идет активная переписка между некоторыми российскими знатными особами и их корреспондентами, живущими в Германии и Англии. Перлюстрация писем ничего не дала – они были вполне безобидны по своему содержанию. Но Ростопчин догадался, что самое интересное вписано между строк лимонных соком и прочитать написанное можно только после соответствующей обработки. Но если даже тайные строки становились вполне читаемыми, то понять, о чем в них шла речь, было затруднительно, так как переписка велась с помощью шифра. Да и потом такое письмо приходилось уничтожать. Но хитроумный Ростопчин нашел выход из создавшейся затруднительной ситуации.