Игорь Шенгальц - Сыщик Бреннер [2 книги]

Человек обычный, обретая оружие, становится человеком жестким, даже жестоким, готовым ради великой цели жертвовать людьми… разумеется, не своими близкими и не собственной персоной, а людьми абстрактными, которых как бы нет…

Человек с оружием массового поражения может стать дьяволом.

Как я и думал, Джо здесь уже побывал. И динамит был на месте — деревянный ящик стоял в центре кабины машиниста. Джо знал про ящик, он специально отстал, чтобы вытащить его из тайника и поставить в кабину. План был прост: подорвать станцию в случае непредвиденных проблем, которые не решить. Вот только я остался последним, кто сможет привести его в исполнение. Симбирский не прогадал, поручив мне эту работу.

Я снял крышку с ящика. Динамит в брикетах, сверху в плотной бумаге завернут моток шнура. Отношения с динамитом тут предполагались самые простые. Берешь шашку, вставляешь кусок бикфордова шнура нужной длины, поджигаешь и бросаешь в цель. Но для того, чтобы подорвать ящик целиком — а именно это я и задумал, требовалось проделать все с первого раза — второй попытки не будет.

В идеале я должен был остаться и лично проконтролировать горение шнура. Но кончать жизнь самоубийством в темном туннеле не входило в мои планы на день.

Нет, ребята, мы поступим иначе. Я вставил один конец шнура в первый попавшийся брикет и размотал шнур на несколько метров до двери — достаточно, чтобы проследить начало горения и успеть спрыгнуть с поезда.

Благо спички в кармане имелись.

Что же, приступим к осмотру панели управления. Я сел в кресло машиниста и поцокал языком от удовольствия — все здесь было устроено по самому современному слову. Ходили слухи, что жалованье машиниста назначили равным жалованью полицейского низшего чина, а претендовать на место мог только специалист, окончивший особый обучающий курс. Это шокировало многих так же, как если бы в извозчики теперь брали только после университета.

Я же курсов не кончал, но в технике разбирался.

Так, поглядим, как тут все устроено. Красная кнопка — включение систем, черная — отключение. Высокая тумба с рукояткой наверху — это, полагаю, высокоточный контроллер. Именно с его помощью происходит набор или снижение скорости в зависимости от мощностей, подаваемых с энерготанков. Шкалы наверху показывали текущую скорость и еще какие-то данные, мне совершенно неинтересные.

Вроде все понятно. Я собрался с мыслями и нажал красную кнопку. Зажглась лампа, локомотив слегка завибрировал. Кажется, я все делал правильно.

В ноты я попадал не очень точно, зато пел громко и с чувством. Орал, можно сказать, но от души, что аж слезы наворачивались. Хороший гимн у десанта, с таким можно и на тот свет, а там свои встретят — придут на звук, точнее, на рев погибающего, но не сдающегося десант-риттера.

Окно кабины давало шикарный обзор на туннель впереди. В полутьме туннеля мне почудилось движение. Следовало поторапливаться.

Я медленно потянул рукоять от себя. Поезд тронулся. В добрый путь!

Следующие метры мы скорее ползли, почти разгоняясь. Я специально не передвигал рукоять дальше, хотел проехать первый изгиб туннеля и оценить обстановку.

Но то самое движение, померещившееся мне минуту назад, внезапно обрело конкретные черты. Из темноты навстречу поезду шли измененные.

Существа (называть их по-прежнему людьми я никак не мог) двигались уверенно, чуть пригнувшись к земле, как гориллы ходят по вольеру в зоопарке. Разве что передние конечности горилл гораздо длиннее и массивнее, измененным этого не хватало, и пертурбации, произошедшие с ними, превратили бывших рабочих в опасных бойцов: сильных, злых и безжалостных.

К счастью, воевать я с ними не собирался.

Мой поезд стремительно разгонялся — я дал волю энерготанкам. Существа при виде поезда заволновались и бросились вперед, как мне показалось, прямо под колеса.

Я высунулся из бокового окна и несколько раз предупреждающе выстрелил из «дырокола» по ходу движения, никого, впрочем, не поранив. Но измененные вняли и отскочили по обе стороны рельс, давая локомотиву проехать.

Парочка существ все же предприняла попытку добраться до меня — измененные умудрились запрыгнуть на подножку лестницы, ведущей в кабину машиниста, но я вовремя заметил беспорядок на корабле и снес обоих шустрил одним точным выстрелом.

Было ли мне их жалко, бывших рабочих и служащих… ну пусть даже контрабандистов и бандитов — тоже ведь люди, человеки… Нет, не было. Я мог бы соврать, изобразить несуществующие эмоции, но на самом деле мне было на них наплевать. Я их как людей не воспринимал, а если бы и воспринимал, относился бы как к врагу на войне — не повезло оказаться в ненужном месте в ненужное время. И не с той стороны. Судьба.

Фитиль зашелся с первой спички.

«Йо-хо-хо, ублюдок! С Рождеством тебя, червяк!»

Я распахнул дверь и встал на верхнюю ступень. Локомотив мчался в темном мрачном туннеле, яркой звездой освещая свой ход.

Пора прыгать. Сколько осталось? Поворот или два?

И тут я вылетел на относительно ровный и длинный участок рельс. Теперь я вспомнил точно, сразу за ним был очередной изгиб и там провал с червем.

Теперь же ситуация изменилась. Червь уже миновал изгиб туннеля, я видел его морду с тысячами жвал-дробилок. Он прокладывал себе путь к станции, а там и выход наверх, в город. А за одном червем не придут ли другие?

Ох, не завидовал я в этот момент ни Фридрихсграду, ни кайзер-императору царю-батюшке, ни полиции, ни червю, ни себе. Всем нам скоро так или иначе будет хреново. Уж поверьте мне, я большой специалист в подобных вопросах.

— И за батюшку-царя родила богатыря… — не совсем точно процитировал я Александра Сергеевича.

Я почти решился прыгнуть со ступени, как внезапно почувствовал, что локомотив сдает ход. Чертовы демоны ада! Рукоять тумблера самостоятельно сдвинулась на пару делений назад — аварийная защита. Машинист должен лично держать рукоять при столь стремительном разгоне, иначе механизм начинает торможение.

Я рванулся обратно к тумблеру и перевел рукоять в нужное положение. Локомотив встряхнулся, как собака после купания, и пулей полетел вперед.

Кажется, убраться отсюда я уже не успею.

Вот такой конец истории. Сожран гигантским червем! Нет, я все понимаю, так обычно и бывает, законы природы, круговорот и все такое прочее, мы жрем, нас жрут, но чтобы вот так разом, одним махом — это постараться надо…

Я печально смотрел, как догорал бикфордов шнур. Времени до взрыва оставалось всего ничего. Секунд десять.