Василий Белозёров - Жизнь - игра

— Не иначе дама подрабатывает озвучкой немых фильмов, — определил сразу. Приёмы на перекладине, немного упростил, по сравнению с теми, что показывал во дворе у батюшки. Пока крутился на турнике, под вскрики восторженных зрителей, размышлял о будущем выступлении на брусьях. Решил поступить просто; прежде сохраниться — заснуть, перед подходом следующему гимнастическому снаряду. Свободно и без фанатизма потренироваться, чтобы затем вернуться в недалёкое прошлое и повторить упражнения снова.

Соскок с турника с переворотом, выполнил легко. Сразу после приземления, изобразил падение, на секунду выключив сознание моего носителя. Пока не спеша поднимался, изображая всем видом вину ковра за моё падение, всплыли вольные гимнастические упражнения мужчин, всегда меня привлекавшие. Как же в молодости завидовал парням, способным на простом ковре делать такие удивительные кульбиты, стойки, сальто, силовые отжимания. На удивление, все, намеченные на брусьях приёмы, прошли без особых сбоев. Возможно потому, что не опасался провала и неудачи. Напротив, все десять минут занятий, увлечённо планировал будущее гимнастическое выступление на плоскости. Попросил двух мужчин — швейцаров помочь разложить что — нибудь смягчающее прыжки и падения. Вынужденный перерыв, необходимый для закрепления нескольких ковров в форме большого квадрата, провёл в окружении восторженных зрительниц бросившихся меня поздравлять и даже обнимать. Ввиду моего юного возраста, такие нежности были вполне допустимы. Мадемуазель, уже на правах старого друга, пригласила меня в гости для уроков французского языка. Мой положительный ответ, на её родном языке, без единой ошибки в произношении, страшно обрадовал одинокую иностранку. Проверив середину гимнастической площадки, собственноручно прибил несколько дополнительных гвоздей с широкими шляпками, предотвращающих загибание углов импровизированных матов. Рискованно иметь такие «мины» при той программе которую запланировал, но, что делать. Встав, снова с поднятыми руками, увидел в большое зеркало свою фигуру. Музыкальное вступление длилось чуть дольше положенного, дожидаясь моего начала. Я же спешно разрешал проблему моего, явно изменившейся с утра, тела. Выходит, что для усилившихся нагрузок, моё сознание могло автоматически увеличивать объём и силу мышц? По сравнению с утренним скелетом, мой торс выглядел почти подобным корпусу культуриста. Картинно разорвав на груди женскую майку, убедился в верности моей догадки. Хорошо, что никто не видел меня ранее в одних трусах. Толпа опять тихо прошелестела вздохами лёгкого удивления. Особо порадовал меня пресс, оформившийся классическими кубиками. Налившиеся мышцами плечи, выглядели чуть не в два раза шире чем были утром. Тут я оторвался по полной программе, составленной из различных выступлений гимнастов будущего. Мне самому больше всего понравилось делать упражнения, ориентированные на силу и растяжку. Статика всё же надёжнее, к тому же не стоящая мне особых усилий. Сложные перевороты и фляки, казались менее предсказуемыми. Только по окончанию затянувшейся программы, сообразил, что моё тело поддаётся управлению сознанием точно так же как гвоздь, преодолевший звуковой барьер.

— Госпожа Клеменс Джоли присутствовала на последнем чемпионате мира по спортивной гимнастике в 1913 году, и уверена, что такого она не видела даже там, — утверждала потом Екатерина Аполинарьевна. Женскую гимназию мы покинули только во втором часу, предварительно отобедав там же. Тётя Катя, как теперь просила называть себя старшая преподавательница, увязалась с нами, заинтересовавшись планами своей подруги — моей тёти, показать меня специалистам по механике. Сергей Александрович Балакшин, — хороший знакомый Ульяны Никифоровны, пригласил её на свой грядущий день рождения. Дамы, подозрительно интимно, шептались по поводу скорого, уже двадцать второго апреля, юбилея лучшего заводчика и конструктора электротурбин. Разумеется, такого размаха сплетен, как от посещения гимназии, ожидать не приходилось. Но тетя рассудительно предположила, что авторитетное (даже самое слабое) одобрение Балакшина, окажется более весомым для Фёдора Дмитриевича, чем восторги экзальтированного слабого пола. Вот только у дам были сомнения относительно моих успехов в технике. Сами они не сильны в этой области знаний. Один единственный случай, моего улучшения работы машинки для стрижки, давал слабую надежду на успех. Тётя Катя сообразила, ознакомить меня с библиотекой гимназии, для запоминания информации из последних технических журналов, книг и учебников по механике, физике, астрономии. Классические учебники я даже не перелистывал, целиком скачивал из интернета отсканированные копии.

Таким образом, уже через полчаса, упросив родственницу управлять кобылкой, не спеша, лично транспортировал моих женщин в заводоуправление чугунно — меднолитейного и турбинного предприятий. Взрывы смеха двух незамужних женщин, выдали повышение настроение, которое они обеспечили себе, пока засунули меня в библиотеку.

— Васёк, спой что — нибудь весёлое, — по родственному крикнула тётя Уля.

— Ты не представляешь, какие он песни знает, — прошептала она своей соседке в темноте поднятой кибитки.

— «Ах, шарабан мой, американка, а я девчонка, я шарлатанка…» — затянул я голосом мадемуазель Клеменс, с её характерным французским прононсом. Дамы, сидящие позади меня, дружно грохнули звонким смехом. Тётя Катя пыталась что — то произнести, но прервала старания, вслушиваясь в продолжение:

Очень редкие встречные, с удивлением останавливались, прислушиваясь к непонятной песне незнакомого возницы. Несколько раз, чуть было не повернул по мысленному, но не высказанному, намерению тёти. Удивился, когда осознал причину её молчания. Она, оказывается, не так уж и развеселилась, чтобы не быть способной показать направление. Причиной большого объезда, который нам сейчас предстоял, оказалась вся та же реклама.

— Как будто цирк приехал и клоуна с мегафоном выпустили на улицу, — нашёл для себя сравнение. За оставшиеся пятнадцать минут дороги, спел ещё четыре песни, более распространённые и хорошо узнаваемые в народе.

Завод оказался размерами, подобный стандартному пятиэтажному дому. Если только, чуть меньшей высоты. Кабинеты инженеров и руководства, находящиеся на втором этаже, явно тесноватые, показал сам хозяин. Сергей Александрович выглядел как классический интеллигент, учёный или артист. Небольшая, аккуратно подстриженная бородка, совершенно не старила его. В рабочем кабинете, в стеклянных рамах, висели грамоты международных выставок из Марселя, Стокгольма. Теперь понятно нездоровое возбуждение моих импрессарио в юбке. Для Кургана, это явно выдающаяся личность. По своему обыкновению, дамы трещали без умолку, стараясь скрыть неловкость от своей навязчивости. Посещение завода, для них обеих, небывалый случай. Последней каплей в чаше позора женщин, оказалась ошибка с возрастом, приписываемого хозяину завода. Через шесть дней ему исполнится тридцать девять лет, а не сорок, как думали раньше. Когда к пятой чашке чая, гостеприимный хозяин стал предлагать кагорчику, решил прекратить этот цирк. Мне надоело слушать, не относящуюся к цели приезда, чепуху.