Сергей Уксус - Товарищ Кощей [СИ]

(Виной всему стал старый журнал, в котором был напечатан рассказ советского писателя Аркадия Гайдара, случайно попавший в руки Гусева ещё тринадцатого мая. Сергей прочитал его сам, а потом подумал и предложил напарнику. Князя прочитанное ввергло в задумчивость. Ненадолго. На пару часов. После чего Кощей вдруг заявил, что "меньшой" на Пучкова похож. А на замечание Гусева, что Найдёныш петь не умеет, возразил: "Зато растяпа".

Крыть было нечем, и Сергей, немного подумав, предложил присвоить сержанту госбезопасности Алексею Пучкову официальный позывной "Гек". О чём тем же вечером и сообщили Командиру...)

Получивший "взрослое имя" бывший найдёныш даже выразил желание лично поучаствовать в уменьшении численности гансов, однако был послан... то есть, конечно, направлен на минирование моста. И уже перед отходом залившийся Силой чуть ли не по макушку Кощей пробежался по дороге сначала метров на пятьсот в одну сторону, а потом на столько же в другую. Хотя "пробежался" - не совсем правильно. Скорее, "прогулялся по Кромке", как он это называет.

Пока напарник расставлял косточки, Гусев, подсвечивая себе фонариком, сравнивал карту, найденную у командира батареи, со своей и с каждой минутой всё больше и больше грустнел. Им в таком составе делать в полосе прорыва было нечего -- ни складов, ни аэродромов... Разве что ремонтную мастерскую удастся найти или ещё одну батарею, но это только чудом. И места для манёвра почти нет...

По уму, надо выходить к своим, оставлять там Гека с безымянными, а работать вдвоём с князем. Причём не здесь, а на острие удара. Экипажи резать. Танковые. И штабы...

Вернувшийся Кощей, с которым Серёга поделился своими соображениями, думал недолго. Посмотрев на небо, он что-то прикинул в уме после чего сообщил, что если возвращаться, то выходить надо прямо сейчас. Когда же Гусев начал сомневаться, что они успеют до утра, улыбнулся доброй улыбкой людоеда (Сергей сам, к счастью, не видел. В книге читал. И вот, выражение запомнилось):

- А куда вы денетесь!

Командир появлению группы не обрадовался. Отослав "молодёжь" приходить в себя после пробежки, Иван Петрович отвёл Кощея с Гусевым в сторонку и очень попросил, чтобы они куда-нибудь исчезли. На время. Хотя бы на пару дней. Не меньше. А лучше на пять, но это уж как выйдет.

Хмыкнув, князь спросил, не надо ли чем помочь, а услышав, что нет, достал косточку, сжал в кулаке, постоял так около минуты (всё это время Командир с Гусевым глядели на него не отрываясь) и отдал Колычеву. Сказав, что это если совсем уж припечёт. Сломать и ждать. Он, Кощей, подойдёт...

В себя Сергей пришёл, сидя на дне оврага. Перед лицом маячила серебряная фляга, которую держала костлявая, обтянутая бледной кожей рука. Очень знакомая рука. И фляга очень знакомая. Майор попытался посмотреть на хозяина этих руки и фляги -- просто на всякий случай, чтобы убедиться, что глаза и память не подводят -- однако голова закружилась, и он начал заваливаться набок. Но недалеко -- плечом во что-то упёрся. Во что-то твёрдое. Тогда Сергей опять посмотрел на флягу, и она приблизилась, ткнувшись горлышком в губы, а чей-то голос -- тоже знакомый -- принялся уговаривать глотнуть. Чуток. Самую малость.

Внутренне приготовившись к запредельной горечи питья, Гусев позволил влить себе в рот немного.

Вопреки ожиданиям, жидкость оказалась не такой уж и горькой. Скорее, горьковато-кисловатой. И холодной. А ещё, во рту исчез какой-то неприятный привкус, которого Гусев до этого не замечал. А потом Сергей сглотнул, и по пищеводу в желудок прокатилась тёплая волна. Прислушиваясь к своим ощущениям, Гусев прикрыл глаза...

Мир был серым. То есть полностью. Серое небо без луны, звёзд и облаков. Серая земля. Серые деревья, кусты и трава. И серые тени, мелькающие по сторонам. То скользящие рядом, то колышущиеся на одном месте. Похожие на зверей. Обычных и необычных, существующих и сказочных, привлекательных и пугающих. И не похожие на зверей. Вообще ни на что не похожие.

Одни не обращали на проходящего мимо Сергея внимания. Взгляды других Гусев ощущал, пока они не скрывались из виду. Третьи двигались рядом. Дважды они пытались заговорить с Гусевым, однако он их не понял. А когда попытался ответить, не поняли уже они. А остановиться, чтобы поговорить, познакомиться, не получалось -- ноги сами несли майора вперёд, а где-то глубоко внутри билось понимание, что отставать нельзя. От кого отставать? От идущего впереди? А кто это? И почему отставать нельзя?

Ноги сами по себе начали двигаться быстрее, потом ещё быстрее, потом Гусев побежал...

Потом первый раз за всё то время, что Сергей находился в Сером Мире (надо же было как-то назвать это место?), он вдруг споткнулся и полетел вперёд, выставляя руки и почему-то зажмуриваясь...

Майор всё падал и падал, а удара всё не было и не было, и он сначала страшно этому удивился, а затем вдруг ощутил, что уже не падает, а лежит. Но как-то странно. Как будто в кресле у зубного врача. Только рот не открыт. Мелькнула мысль, что, может, открыть? Но потом пришла другая: а вдруг врач вообще из кабинета вышел? А если кто-то зайдёт, он, майор Гусев, будет выглядеть с открытым ртом в пустом кабинете не просто глупо, а очень глупо. А он, между прочим, старший командир, а не какое-то там хухры-мухры!..

Тут что-то легко стукнуло по ноге. По правой. Потом опять. И ещё. И снова... Наконец Сергей решил посмотреть, что это там такое, и, открыв глаза, встретился взглядом с Кощеем, князем ночным. Напарником. И очень хорошим человеком. Хотя и очень странным. И сейчас этот хороший, но странный человек явно пытался не дать ему, кап... тьфу, майору Сергею Гусеву поспать. Зараза.

- На-ка, глотни, - сказала эта зараза и сунула Серёге фляжку. Серебряную. Которую он недавно видел... кажется.

- Небось, горькое? - Гусев нерешительно взял ёмкость, открыл и поднёс к носу -- ничем не пахло. Потом всё же отхлебнул. Чуть-чуть. Попробовать. Оказалось похоже на чай без сахара, но с лимоном. И тогда Серёга приложился уже смелее. И выхлебал бы, наверное, не меньше половины фляги, если бы князь её не отобрал.

Отобрал, встряхнул над ухом, прислушиваясь, после чего с довольным видом кивнул, заткнул посудину пробкой и убрал... за пазуху. А Гусеву сказал спать: мол, до темноты ещё далеко, а до гансов, наоборот, близко...

До гансов оказалось даже ближе, чем Гусев думал. Через двадцать минут привычного уже бега по ночной степи они услышали звонкие удары железа по железу, а ещё через столько же вышли к редкой цепочке часовых, за которой, как понял Сергей, находилось много чего интересного. Начиная с полевой ремонтной мастерской, на шум которой они и шли, и заканчивая... Да чем угодно! Вплоть до штаба дивизии. Хотя последнее -- вряд ли. Скорее уж штаба полка. Но тоже неплохо.