Сергей Уксус - Товарищ Кощей [СИ]

Хмыкнув, майор посмотрел на сидящего в углу связиста с наушниками на голове, и решил, что пора вставать. Потому что задание хоть и выполнено и командирам об этом давно известно, однако доложить всё равно нужно. Так что...

Как и ожидалось, напарник грелся на солнышке. При этом компанию ему составлял скучающий местный особист, которому его начальство, похоже, хорошенько накрутило хвост. Особист, завидев Гусева, столь явно обрадовался, что у Сергея просто не хватило нахальства пройти мимо. Да и, в конце концов, не самому же искать по расположению всякие нужные места?

Особист был совершенно в этом согласен с "капитаном" и даже уже привстал с постеленной на крышу блиндажа плащ-палатки, однако потом оглянулся на Кощея и увял. Так что пришлось Гусеву вместо провожатого довольствоваться подробным описанием, где и что находится. Однако и бросать коллегу в тяжёлой ситуации тоже было не дело, и потому Сергей, уже уходя, обернулся:

- Да! Княже! Пулемёт-то ты где достал?

После чего не скрывая довольной улыбки отправился по... всяким нужным местам. А за его спиной истосковавшийся по хоть какому-нибудь делу особист выпытывал у Кощея, что за пулемёт, откуда взялся и нет ли там ещё чего полезного...

Часом позже, когда Гусев уже неторопливо допивал компот, его как будто что-то толкнуло и Сергей, едва успев поставить кружку, пулей выскочил из столовой и помчался к блиндажу. На бегу мысленно проклиная некоторых любителей глупых шуток. Потом вдруг сила, тянувшая майора, куда-то исчезла, и Гусев, пробежав несколько шагов по инерции, выскочил из-за развалин какого-то сарая и увидел, где его так сильно хотели видеть. И кто.

Мысленно отругав себя за то, что плохо подумал о напарнике, и за поспешность суждений, проявившуюся уже далеко не в первый раз, майор перешёл с бега на быстрый шаг и, подойдя к ожидающим его, доложил:

- Товарищ полковник! Задание выполнено! Потерь нет!..

Ещё час спустя они были уже в воздухе. И опять на старичке ТБ-3, поскольку ничего другого в этот день в Столицу не летело. А ждать до завтра...

Как сказал Командир: "Нас не поймут".

Вот и пришлось утешаться сравнением этого ветерана с грузовым СБ. И радоваться, что не подвернулся тот. В конце концов, им с Иван Петровичем, с самого начала устроившимся по бокам от Кощея (напарник сам предложил, так что не надо тут!), было легче, чем остальным пассажирам. Намного легче. Да и вообще, тут всего-то четыре часа лететь!..

В Москве случился небольшой казус: в Управлении в приёмной Наркома майор-адъютант, увидев входящих, чуть ли не бегом ринулся в кабинет к хозяину. Спустя минуту оттуда сначала выскочил какой-то комиссар госбезопасности второго ранга с выпученными глазами, а следом за ним появился адъютант и пригласил их (князя с сопровождающими) входить. На глазах у того самого пучеглазого и других ожидающих своей очереди. Впереди непонятно кто в край заношенном хэбэ, а за ним комиссар ГБ третьего ранга и майор ГБ в качестве сопровождения...

Нарком в этот раз выглядел нормально. То есть как человек, заваленный работой по самую макушку. Но руки не тряслись, мертвенной бледности, как тогда, не было и говорил как обычно. В смысле, разборчиво и без того надрыва. Однако...

Однако Командир, похоже, защиту всё равно поставил, и Гусев, подумав, последовал его примеру.

Берия тем временем закончил со вступлением и стал рассказывать, что группа пропустила, пока добиралась до его кабинета. И прежде всего -- о реакции противника на проведённую акцию.

По словам Лаврентий Палыча, то, что случилось с гитлеровцами, иначе как истерикой не назовёшь. Прежде всего они опять нахватали заложников. Аж шестьсот человек. Затем устроили прочёсывание города, но не сразу, поскольку для этого у них сил не было, а через три часа, когда подтянули ближайший пехотный полк. Тоже нахватали много народу, но, главным образом, случайного -- кто-то документы с собой не взял, кто-то посмотрел недостаточно почтительно...

Потом Нарком сообщил, что во время прочёсывания обнаружили двенадцать трупов, выглядящих так, будто они долго пролежали где-то в пустыне, под жарким солнцем. При этом четыре трупа оказались в немецкой военной форме, а остальные восемь -- гражданские. И замолк, выжидательно глядя на Кощея.

Напарник с полминуты что-то прикидывал, потом покачал головой:

- Наших -- четыре. Те, что в форме.

- Патруль прихватили, - понятливо покивал Берия.

- Два, - поправил Кощей.

Лаврентий Палыч не понял, и пришлось вступать Гусеву, объясняя, что охреневшие оккупанты выпускают в город патрули из двух человек. Даже по ночам. Совсем страх потеряли.

Глаза Наркома, когда Сергей это объяснял, как-то подозрительно блеснули, и майор подумал, что кому-то придётся отвечать на вопросы. В ближайшем будущем. И явно неприятные. Но это потом. А пока товарищу Берии хотелось знать, почему оккупанты насчитали столько... высушенных. Если, конечно, оставить в стороне возможность дезинформации. Гусеву, если честно, тоже этого хотелось -- знать, в смысле - и потому он навострил уши.

Увы, здесь Кощей мог сказать только одно -- это не он и не кто-либо ещё, ему подобный. А в остальном... Ну, лето в прошлом году было необычно сухим и жарким... Как-то так...

Кивком подтвердив, что ответ понят и принят, Нарком перешёл к другим делам, сообщив под конец встречи, что поскольку Советское Правительство не уверено в способности нацистской верхушки мыслить трезво, сейчас разрабатываются другие меры по её вразумлению. В том числе -- массированное применение зажигательных боеприпасов...

Покидали кабинет по очереди: сначала Командир с Гусевым (в этот раз своими ногами вышли, без Кощеевых фокусов), а через пять минут после них и князь. Вышел, кивнул адъютанту -- мол, всё в порядке -- и сказал, что можно идти...

На фронте, на всём его протяжении от Баренцева моря на севере до Чёрного моря на юге, установилось, как выразился очередной политинформатор, относительное затишье. Стороны когда лениво, а когда и ожесточённо перестреливались друг с другом. Иногда просто так, иногда -- пытаясь отобрать у противника какую-нибудь удобную позицию. В общем, как назвал их товарищ Левитан, бои местного значения.

Вот и группа Колычева вернулась, если можно так выразиться, к привычной жизни. Днями мотались по различным частям и подразделениям, заодно глядя по сторонам широко открытыми глазами. Ночами же либо переводили через линию фронта разведгруппы (туда -- чаще, обратно -- реже), либо, с молчаливого согласия Командира, устраивали гансам весёлую жизнь. Причём во втором случае "гуляли" исключительно в прифронтовой полосе.

А тем временем из тыла на фронт тонкими ручейками текли пополнения. И что радовало, обученные и хорошо вооружённые. Успевшие повоевать и не нюхавшие пороху. Обычные советские люди и... Уголовники. Последние пытались было устанавливать свои порядки, однако довольно быстро сверху напомнили, что Устав для того и писан, чтобы его выполняли. После чего нескольких особо обнаглевших расстреляли перед строем, а остальные, осознавшие, что адвокатов тут нет, притихли.